Флотские разгильдяи, выругался он про себя в очередной раз, развели бардак. Ценное оборудование брошено под открытым небом, на радость зорким вражеским глазам и злодейским поджигателям — диверсантам. Забыли, разгильдяи, процессы тридцатых, уже и бдительность им в тягость стала. Что, нельзя все было сразу по кораблям распределить? Небось, секретов не на один миллион. Зато режим вели, как будто завтра встречу глав государств проводят.

Поликарпов был советским конструктором со стажем, это ко многому обязывало и давало неслабую закалку воли. Но происходившее было даже для него чем‑то из ряда вон выходящим. На КПП офицер категорически отказался пускать небольшую колонну из трех машин на территорию военного порта. Правда, в виде одолжения порекомендовал этот путь окольными тропами, чтобы не пререкаться с патрулями. На вопрос, где находится авианосец, офицер лишь махнул рукой. Дескать, там их корабли стоят. Отыщете.

Упрямство мореманов откровенно раздражало. Что на полигоне, где каперанг Шумилин, командир устаревшего корыта, перестроенного когда‑то из крейсера, выражал недовольство всеми доступными способами. Что здесь. Не могли нормальную встречу организовать. Не май месяц. Зам наркома по опытному самолетостроению не тот человек, чтобы искать нужных ему людей для подписания бумаг. Можно подумать это ему, а не флотским нужны новые истребители.

Теперь Поликарпов шагал средь флотского беспорядка подобно Петру Первому на известной картине, держа марку и престиж. Следующему за ним Сузи было легче, он был летчиком — испытателем, протоколом не сдерживался и посему обширно, многословно, с неповторимым военно — воздушным колоритом комментировал все увиденное и происходящее. Хотя и не очень громко., соблюдая субординацию.

Наконец делегация добралась до нужного места. Лабиринт тары закончился как то сразу и люди вышли прямо к 'Скорому'.

На фоне пройденных тральщиков, сторожевиков и одного эсминца авианосец, в просторечии 'Скорик', выглядел более чем внушительно. На все свои двадцать с лишним тысяч тонн, не убавить. Мрачная, угрюмо — военная, строгих очертаний громада возносилась ввысь на десятки метров среди набегающих на пирс свинцовых волн, бессильно лижущих серо — стальные борта. Рвала в клочья низкие облака лесом антенн. Красный флаг бился как язык неугасимого пламени, бросая вызов ветру. У трапа, кутаясь в черные бушлаты, стояли двое матросов с карабинами Симонова.

Поликарпов вздохнул и полез в папку за документами. И как говорить с этой публикой? Он достал служебное удостоверение. Матросы не заметили книжечки удостоверения, но нервно рванулись от самого движения. Стволы дружно взметнулись.