Замнаркома встал и развернулся, было, но уже в спину ему раздалось неожиданное:

— Николай Николаевич.

Поликарпов замер. Главный крайне редко обращался к людям иначе нежели 'товарищ' плюс фамилия. Обращения по имени — отчеству удостаивались только два человека — Шапошников и Великанов, и то не всегда. Это был знак высшего доверия или последнего предупреждения. Рассказывали, в последний и очень тяжелый разговор с Тухачевским Главком так же именовал маршала исключительно 'Михаил Николаевич'. Михаил Николаевич не внял, и его не стало.

Сталин смотрел на замнаркома тяжелым взглядом, в котором теперь не было ни тени доброжелательности, только тяжелый приказ. Его губы были раздвинуты в улыбке, но улыбка эта была схожа скорее с оскалом смерти. Главный говорил медленно, аккуратно складывая слова как камни на могилу.

— Обстановка в Первом Воздушном меня совсем не радует… А теперь еще вы и моряки меня здорово расстроили. Не забывайте про наш разговор насчет обстановки в бюро. Если бы не бдительность товарища Кудрявцева и дотошность товарища Самойлова, мы бы получили саботаж в масштабе всех Военно — воздушных сил перед очень тяжелой и затяжной военной операцией. И именно с вас был бы весь спрос. Со всеми последствиями. Разберитесь, в чем у вас там дело. Найдите виновных и сообщите лично товарищу Мехлису. Он сделает все остальное. И я очень надеюсь, что вы извлечете выводы из этой… поучительной истории. Очень вас… прошу…

Глава 34

Глава 34

Тихое английское предместье близ Уотфорда. Небольшой, красивый особняк викторианской эпохи. Последнюю неделю Шейн квартировал здесь. Его дела шли совсем неплохо, если посмотреть с чисто коммерческой точки зрения, то миссия имела полный успех. Даже если у англичан хватит денег только на половину заказанного, его боссы не останутся в накладе. Да и сам он, возвратившись в Вашингтон, станет обладателем неплохой суммы.

Если же посмотреть с позиции его основного промысла, то и здесь все обстояло в высшей степени неплохо. Настолько неплохо, что Шейн не на шутку беспокоился. Опыт, свой и чужой подсказывали, что не стоит искушать судьбу сверх меры. Поэтому, несмотря на природную выдержку и развитое годами терпение Питер считал дни до возвращения на родину. Дней оставалось ровно пять. Единственное, что ему так и не удалось, это наладить отношения с ирландцами, но Отшельник предупредил, что это дело небыстрое, как раз для следующего визита на берега 'Туманного Альбиона'.

Да, старина, задал ты мне загадок, подумал Шейн. От того, что в Америке в отношении Ирландии считалось ясным и понятным, здесь не осталось и следа.