— Я знаю это, моя дорогая, и разве я возражал, когда ты захотела вернуться сюда? — ответил Ли. С одной стороны, он знал, что такие возражения не принесли бы ничего хорошего; если она уж что-то решила, то бороться с ней было бы сложнее чем с любым из федеральных генералов. С другой стороны, он не мог себе представить, что Натану Бедфорду Форресту удастся обернуть против него его выбор местожительства.

Командование северян недооценивало Форреста в течение всей войны, и поплатилось за это неоднократно. Ли уже начал думать, что он и весь официальный Ричмонд допускают ту же ошибку. Кто бы мог подумать, что неотесаный плантатор, практически без образования, окажется настолько эффективным командиром? И кто бы мог подумать, что он окажется таким же энергичным и в области политической агитации? Он словно летал из города в город, произносил речь и тут же на следующем поезде отправлялся еще на семьдесят пять миль дальше. Ли подумал, какой шок испытал бы Эндрю Джексон, который почти половину века в Вашингтоне потратил на подготовку хорошо воспитанных президентов из Вирджинии и Массачусетса. А этот пограничник уже готов захватить столицу Конфедерации немедленно.

Мэри Ли сказала: — Помоги мне, пожалуйста, Роберт.

Он поднял ее на ноги. Опираясь на его руку, она подошла близко к окну. Она, однако, не стала смотреть за Потомак на Вашингтон, а обратила свой взгляд вниз, на Арлингтон. Она удовлетворенно кивнула.

— Снег скрывает их, хотя и не полностью.

— Их? — переспросил Ли.

— Могилы янки, которые умерли здесь. Трава и цветы в летнее время, снег зимой — и я уже, кажется, могу начать не думать о тех проклятых северянах, что лежат на моей земле. Это нелегко, после того, как они сделали все, что в их силах, чтобы унизить и осквернить Арлингтон.

— Те, кто лежат здесь, не были теми, кто испоганил это место, — сказал Ли. — Те воры в военных мундирах, большинство из них, спокойно себе живут где-то в Соединенных Штатах.

Он все еще не знал, правильно ли он поступил, давая ей возможность засадить наклонные газоны и сады вокруг Арлингтона, чтобы стереть всякую память о могилах северян, но в конце концов позволил ей делать, что она хочет. Она лелеяла этот особняк, как будто он был частью ее семьи, хотя в некотором смысле так оно и было. Она сказала: — Мне бы хотелось, чтобы они ответили за свои преступления. Тот сад, что посадил мой отец, испорчен и искорежен. Великолепный небольшой лес сравняли с землей; могилы — ну, с могилами, я по крайней мере, разберусь.

— Многие преступления, совершенные в военное время, остаются без ответа, — сказал Ли. — А что касается виновных, они сейчас живут в другой стране, в конце-концов пора поставить точку в войне. У нас самих много безнаказанных преступлений.