Глотнул минералки – в горле пересохло, словно опять в жару в монастыре на самой верхотуре стометровой оказался, мотнул головой, отгоняя наваждение, продолжил рассказ:

— И говорит, значит, экскурсовод человеческим голосом. Так, мол, и так, здесь раньше вместо колокола висела доска с самого Ноева Ковчега, монахи в неё стучали деревянным молотом – билом, созывая к молитве. Только сейчас она на реставрации, и поэтому увидеть её нельзя.

— Ну и?

— Я лекцию как-то мимо ушей пропустил. Мало ли какие небылицы бывают. Однако, вдруг до меня доходит, что сижу я облокотившись на какую-то неровную жесткую поверхность. Оглядываюсь – доска стоит, прислоненная к стене. Серая, толстая, с обломанными краями. Тут меня и осеняет – похоже именно о ней и говорил экскурсовод.

— И что вот так прямо в коридоре стояла? Больше места не нашлось для реликвии? — влез с вопросом недоверчивый слушатель в лице Рафика.

— Откуда мне знать, как она там оказалась. Монастырь, сам по себе, очень маленький, каждый сантиметр полезной площади получен неимоверным тяжким трудом – вырублен в скале. Может просто передвинули на время.

— Мало ли какие доски там найдутся. Сам же показывал фотографию – потолки резные из дерева с жар-птицами, — вставил веское слово, молчавший всю дорогу, Борис.

— О чем речь. Сам не поверил, что деревяшке пять или восемь тысяч лет. Не иначе черт меня дернул проверить – решил отломить щепочку. Если это с ковчега доска, то она давно уже как камень должна стать.

— И чем дело закончилось?

Жестом начинающего фокусника, в подпитии, вытаскиваю из кармана портмоне с документами, и извлекаю на свет божий целлофановый пакетик с щепкой внутри.

— Обалдеть! Это оно?

— Можно потрогать? — с каким-то неестественным придыханием просит Рафик.

— Да ладно вам. Раз отломилась – значит, не настоящая реликвия. Не может дерево за тысячелетия не окаменеть.

— Нехорошо, Александр, негодное ты совершил, — внезапно подал голос Боб.

Прозвучало как-то неожиданно напряженно, почти зловеще и пророчески.

— Ты бы сходи в церковь, покайся, батюшке исповедуйся, — неожиданно серьезно поддержал его Борис.

— Да ну вас. Щепка и щепка. И вообще, некрещеный я.

— Как так? — больше всех удивился Рафик, возвращая мне злополучную щепку после того, как она сделала круг по рукам.

— Не сложилось в свое время. Батя членом партии был, причем убежденным, поэтому запретил. В зрелом возрасте не до этого было. А сейчас, и вовсе смешно в лоно церкви проситься.

— Поумнел с возрастом – вот и надумал.