— Ну эта, старик, — сказал Слава, — ты, конечно, не обижайся, но я с собой кое-какие материалы возьму. Надо поработать вечерком, возле костра, это будет прикольно. А то мой научрук уже волком воет. Так что пива — минимум, ты уж извини. Нет, дорогой, водки тоже не надо. Давай как-то чаем обойдёмся.

— А, ну ты не пей, чо. Да, удочки не забудь. А то будет, как прошлый раз, ха-ха-ха, — Саша непременно уже третий год вспоминал «этот прошлый раз», шутка была малость траченная молью.

— Вам бы всё над человеком издеваться, — сделал вид, что обиделся Ярослав.

Досье:

Ярослав Ханссен, из обрусевших. Он же — Ботаник. Характер мягкий, на первый взгляд, граничащий с бесхребетностью. На второй и последующие взгляды в характере обнаруживаются включения кобальт-хром-ванадиевого сплава. По образованию историк, по профессии — историк, по роду деятельности — помощник главы Управы своего района по вопросам исторического наследия. На ниве муниципального управления ничем ярким себя не запятнал, но хорошо изучил быт, нравы и классификацию подводных течений в административном аппарате. Способен одновременно построить двадцать пять, на первый взгляд, непротиворечивых планов по достижению мирового господства, но не способен принять какого-либо однозначного решения. Нередко, погрузившись в теоретические разработки, отрывается от реальной жизни, так, что приходится возвращать его на землю.

«Хороший малый, но педант», — так о нём говорят друзья, и не просто педант, а перфекционист высочайшей пробы. По той же причине у него в столе лежит недописанная диссертация, которую он правит вот уже три года, после каждого посещения библиотек и архивов. Немного не от мира сего, однако водку пьёт исправно, в подпитии первой степени брызжет юмором, понятным только ему самому, во второй стадии выдаёт парадоксальные теории, в третьей — тихо засыпает. Личная жизнь отсутствует, по крайней мере, видимые внешние признаки таковой. Охоту не любит, но не оттого, что совесть его, или гражданская позиция, не позволяют убить живое существо, а просто от непонимания того, из чего, собственно, извлекается удовольствие в процессе охоты. На этот счёт у него (естественно!) есть своя теория, но она как-то не очень коррелирует с практикой. Друзья, отчаявшись приучить его хотя бы правильно держать в руках ружье, научили его рыбачить, и это наиболее полно соответствует его внутренним устремлениям. В процессе рыбалки проявляет несвойственный ему азарт, удивительное терпение и отрешённость от вещного мира.