– А ведь я знаю кто ты, – шепнул Раймон при встрече. И гордо добавил: – Сам догадался. И рад!

Клод, уже уставшая от собственной тайны, только пожала плечами и попросила дурно о ней не думать.

– Дурно?! – выпучил глаза Раймон. – Ты спятил, Луи? То есть, спятила… да? Прости, привык, да и не знаю, как тебя зовут девушкой, но я жениться на тебе готов! Мне теперь, после Жанны и тебя все прочие девицы, как вода после крепкого вина! Когда всё кончится, мы сможем, по крайней мере, вместе про это вспоминать…

Клод посмеялась над его наивностью, а потом и вовсе выкинула из головы всё, что не было связано с делами Жанны и её войска.

После неудачи у Суассона она, как и все, с надеждой встретила вошедшее в город подкрепление в лице отряда Ксентрайя, которого хорошо помнила. А когда увидела с каким воодушевлением Жанна отправилась с ним и Ла Иром на военный совет, почувствовала даже облегчение.

– Всё будет хорошо, – прошептала она утром в день вылазки, протягивая Жанне отчищенный до блеска шлем.

Она хотела добавить, что, может быть, и остальные…, и тот, о ком они никогда не говорили, чтобы избежать соблазна произнести слово «трус», или, хуже того, «предательство»… «Прекрасный герцог» – пусть таким и останется навеки… может, даже он сумеет подоспеть… Но смолчала, чтобы не тревожить рану, которую пока обезболили военные тревоги и заботы. Всё будет хорошо! Ксентрай и Ла Ир не позволят случиться дурному…

Но, едва ворота за войском закрылись, и Клод повернулась, чтобы уйти, она тут же и замерла, не сделав ни шагу.

– Узнал меня, господин паж? – осклабился хромоногий, так пугавший её когда-то. – Вижу, узнал. Только в толк не возьму, чего ты так побледнел? Не рад мне? А вот я очень рад! Последнее время только тем и занимался, что искал тебя.

Клод, словно парализованная, следила за тем, как страшный господин приближается. Он сильно осунулся с того дня, когда она видела его в последний раз. И во взгляде, прежде прищуренном и хитро-злом, теперь появилось что-то новое. Но хорошего Клод не ждала, и, не имея сил отступить, еле-еле смогла выдавить:

– Что вам от меня надо?

Глаза хромоногого забегали по её лицу, как мелкий паук. И вдруг остановились, будто обессилев.

– Помощи, – хрипло вымолвил он.

Это прозвучало неожиданно, почти беспомощно. Почти правдиво. Но Клод не успела разобраться в своих чувствах, потому что сбоку вдруг кто-то налетел на неё и, стискивая в объятиях, зашептал в самое ухо:

– Ты! Ты живой! Живая… Хвала Господу, дитя, Он всё ещё с нами!

Клод отшатнулась, посмотрела и не сразу узнала в заросшем пегой щетиной господине того, кто однажды вывез её из Орлеана в оружейной телеге. Радостно она схватилась за его руки, как за спасение.