Году в 36-ом при дворе был раскрыт заговор высшей знати, известный в Истории, как Прагерия. Заговор, имевший целью свержение короля Шарля, которого должен был сменить на троне его сын Луи. Замешанными оказались почти все видные военачальники, воевавшие когда-то с Жанной. Кроме Ришемона.

Казней не было. Но многие, как и де Ре, двор покинули.

С тех пор в душе Шарля поселилась болезненная подозрительность, которая с годами усилилась настолько, что, опасаясь отравления, он перестал принимать пищу и умер от истощения.

А мадам… Да, герцогиня Анжуйская прожила долгую жизнь, но в Истории она осталась лишь тенью. Нет даже портретов, чтобы по лицу попытаться понять, какой же на самом деле была эта женщина.

Поэтому, следуя совету Александра Дюма-отца, автор ещё раз спустится в склеп Истории, чтобы ненадолго снова оживить Анжуйскую герцогиню, дать ей последнее слово и, наконец, закончить…

* * *

Сегодня почтовый день был, как никогда утомителен.

Мадам Иоланда перебрала только половину посланий, и ни на одно не ответила. Лишь велела секретарю отложить особо важные, чтобы ответить потом.

– И хватит на сегодня, – сказала она устало.

Секретарь слегка помялся.

– Тут есть ещё кое-что, ваша светлость. Не знаю, насколько эти сведения для вас важны, но я их пометил, как срочные.

И протянул письмо.

Написано оно было очень аккуратно. Пожалуй, даже слишком. Так обычно пишут соглядатаи.

– Что это? – спросила герцогиня, не трогая письма.

– Это доклад, сделанный вчера его величеству. Для вас сняли копию…

Герцогиня взяла бумагу и пробежала глазами по первым, попавшимся на глаза строчкам.

«… Затем, означенная девица, в сопровождении братьев, выехала из их дома в Меце и отправилась в Марвиль на празднование Троицына дня, где её приветствовали, как Деву Франции, известную под именем Жанна. Говорят, накануне она имела приватную беседу с сиром Николем Лов, и, по его словам: «поведала она ему многое, и уразумел он тогда вполне, что перед ним сама дева Жанна Французская, которая была вместе с Шарлем, когда его короновали в Реймсе…».

Листок выпал из руки на стол. В груди что-то тонко застонало и оборвалось.