— Не понимаю, что происходит… — сердито проворчал Огюст.

Я фыркнул, не удержавшись.

— Как ты смеешь смеяться?! — недоуменно возмутилась рядом со мной Диана.

— С их точки зрения это был невинный естественный поступок. Но разве кто-нибудь согласится проглотить это оскорбление?

— Хотели как лучше, а получилось — как в учебнике истории, — усмехнулся Готье.

К вечеру, из расположенного напротив собора Епископского дворца, где по окончании службы состоялось воссоединение невесты с якобы сбежавшим женихом и где увеселения начались еще со вчерашнего вечера, празднества шумно переместились в Лувр. Герцог Лотарингский по дороге куда-то бесследно исчез, и чувство, что все мы сидим на хорошенькой горке бочонков с порохом с подведенным к ней зажженным фитилем, обозначилось совершенно четко и просто, без примеси чего бы то ни было мистического. Однако через некоторое время герцог снова объявился, как ни в чем не бывало. И все продолжалось почти обычно — шумно и суматошно. Пытаться всерьез уследить, кто и с кем нес какую чушь, и насколько это соответствует времени и ситуации, было и невозможно и глупо. Чушь сегодня несли все, клянясь друг другу в вечной дружбе. Король разыграл спектакль, изображавший символическую «алхимическую свадьбу», выразив в этой аллегории свою надежду добыть сочетанием двух противоречивых элементов философский камень — это было даже остроумно и сорвало рукоплескания.

— Этого не было, — несколько озадаченно, но при том самоуверенно заявил Огюст, едва не тыча пальцем в Карла, изображавшего закутанного в мантию с солнцем, луной и звездами неведомого символического алхимика.

— Не настолько знаком с подробностями, — проворчал Готье. — А вообще, очень даже логично, пусть и наивно.

Повсюду шло святочное братание — чего только не сделаешь символически, понарошку. А ведь действительно, царила атмосфера маскарада — и такого ли счастливого? Вымученные улыбки, озабоченные взгляды встречались так же часто, как и самодовольство и наивное прекраснодушие, по большей части и так уже наигранное. Шуты срывали натянутый смех шутками, как правило, смешными то лишь одной, либо другой половине гостей, то не смешными никому.

Да и провалились бы они все…

Жанне сегодня нездоровилось. Ее то и дело бил озноб, а глаза горели лихорадочным, почти безумным огнем. Среди каких-то формальных приветствий, встреч и разговоров мне никак не удавалось подойти к ней близко.

— Что случилось, Ранталь? — наконец тихо спросил я ее брата, улучив минуту, когда она нас не слышала. Он и сам казался утомленным и измученным.