Девушки переглянулись и рассмеялись.

— Ну, что касается Оливье, тут все было просто, — сказала Диана. — Мы победили его в поединках. Много раз.

— И беднягу не хватил удар?!

— Галантность ему не позволила. Ты его недооцениваешь. И мы ему сказали, что всему научили нас вы с отцом. Частично-то это правда. И потом, он все понял по-своему. Как и все остальные.

— Это как же?

— Что мы ангелы, посланные на землю с важной миссией! Знаешь, слухами земля полнится. Кое-что кое о ком докатилось и сюда. Срикошетило, и готово — все заранее готовы принять объяснение, о котором никто из нас не заикнется вслух… Кроме некоторых. О том, что было в Труа, мы уже знаем не только от тебя и тех, кто прибыл с тобой. Все сходятся на том, что это тайна, покрытая мраком. Но может, и благодатью. Никто не знает ничего определенного, но надежды работают на нас, и их пока больше чем страхов.

— А что будет потом?

— Потом? — переспросила Изабелла, улыбнувшись. — Потом — будет будущее. Какое-нибудь. Не только «в нашей силе наша слабость», но и «наша сила в нашей слабости» Пусть даже эта слабость — сила. Разве не классика?

— Точно классика! — рассмеялся я.

Выскочка появился в тот момент, когда я поставил в письме точку. Будто нетерпеливо ждал этого мгновения под дверью. Он был чем-то смущен. Я, признаться, тоже. Никогда не умел толком обращаться с детьми. Хотя иногда вполне успешно притворялся, что это не так.

— Ты хотел сказать мне что-то важное? — Я пером показал ему на стул. Выскочка пристроился на краешке и посмотрел на меня настороженно, нетерпеливо ерзая, будто ему и хотелось наконец высказать порученное, чтобы от него избавиться и больше не вспоминать, и что-то его останавливало.

— Э… с вами же правда все в порядке? — поинтересовался он неловко, прочистив горло.

— Насколько это может быть, да, — заверил я озадаченно. — От кого оно, твое поручение?

— От господина графа, — он снова кашлянул и ковырнул пол потрепанным, но крепким сапогом. Что и говорить, выглядел Выскочка куда лучше, чем во время нашей первой встречи в «Старой виселице». — От вашего отца. Он просил передать… э… я не совсем понял. Но это… он сказал, что пароль — какой-то мадьярский герб… я не мог запомнить, и он сказал, что это неважно. Вы поймете. Как-то на «Рры…»

Я засмеялся с облегчением.

— Герб польский. А название и правда неважно, тем более, что ты даже запомнил первую букву.

Выскочка облегченно перевел дух.

— Так вот, значится, он велел передать вам, чтобы вы меня спросили, где я провел детство!

Я с изумлением посмотрел на Выскочку. Выскочка важно таращил глаза и корчил рожи, явно подразумевая, что это что-то очень значительное, хотя он сам еще не знает, почему.