— Это только кажется, что уже все хорошо, — сказала она мне уклончиво. — В этой ситуации рука еще может подвести.

Готье перевел дух, беспокойно облизнул губы и неуверенно посмотрел на Огюста.

— Возможно, мы просто перестраховываемся.

— Подождите, — попросил я. — Выскочка, а ты сюда когда-нибудь заходил?

— Ага, — сказал Выскочка, с любопытством заглядывая вниз. — Только этой дыры тут не было…

Огюст молча забрал у Изабеллы веревку и развернул.

— Отойдите, — попросил он скучным голосом. — Подальше.

Если он чувствовал себя сейчас наименее ценным членом команды, у нас все равно не было времени его отговаривать и что-то внушать. Да это бы ничего и не решило.

— Хорошо, — сказал я скрепя сердце. — Будь осторожен. — И отошел назад, следя, чтобы все отодвинулись еще дальше, чтобы не мешать.

Огюст встал на краю и аккуратно размахнулся, примериваясь.

— Он оказался впереди, он может нас тут оставить, — почти бессознательно и беспокойно прошептал Готье.

Огюст сделал бросок. Крючья пролетели дальше рычага, хоть веревка, кажется, и перекинулась через него. Свет от стоявшего на краю фонаря помогал мало.

— Перелет… — пробубнил Готье скорее интуитивно, чем что-то видя.

Я глянул вниз, на пол, там было хоть что-то видно — прямо под нашими ногами проходила ровная трещинка. Мы стояли на краю каменной плиты.

— Еще назад! — воскликнул я и, схватив Готье и Изабеллу за рукава, оттащил их за эту видимую черту, столкнувшись с теми, кто стоял за нами и потеснив их. Может быть, ничего не случится и это просто настил, но как сейчас проверишь?..

Огюст аккуратно потянул канат, выбирая на себя. Крючья обо что-то звякнули, зацепившись. Огюст легонько подергал веревку, чтобы убедиться, что крючья закрепились как надо, и затем дернул с силой…

По всему тоннелю разнесся глухой скрежет. Рычаг поддался и сдвинулся, это было ясно. А в следующее мгновение плита, на краю которой стоял Огюст, и с которой мы только что отодвинулись лишь на шаг, резко накренилась, складываясь как висячий столик, из-под которого убрали опору. Упав, плита повисла почти под углом в девяносто градусов. Не издав ни звука, Огюст стремительно соскользнул в пропасть. Рухнувший вместе с ним фонарь загремел, разбившись, где-то глубоко внизу…

— Огюст!.. — я подавил желание броситься к краю, так как край уже оказался у меня под ногами. Снизу, неясными сполохами прорывались отблески от догоравшего масла.

Кто-то сзади передал еще один фонарь. Схватив его, Готье тут же посветил вниз.

Увидев Огюста, я невольно взмок, и от облегчения и от напряжения.