Приехали и правда очень поздно. Городские ворота уже были закрыты, и стража ни за какие уговоры и деньги не согласилась впустить нас внутрь городских стен. Я уж и ругался, и взывал к совести:

– Чего ж нам, мерзнуть рядом со стенами?

Даже звякнувшее в кошеле серебро не помогло отворить ворота. Вот незадача! Все-таки стражники со сторожевой башни смилостивились:

– А вы поезжайте направо, там через полверсты постоялый двор есть, как раз для таких припозднившихся.

Как будто раньше сказать не могли, мы уже с полчаса бесполезные разговоры ведем.

Постоялый двор оказался маленьким и грязным, но выбора у нас не было. А уж за еду хозяина следовало просто высечь. Скорее всего, и останавливались здесь такие же несчастные путники, которым не повезло попасть вовремя за городские ворота.

Поутру, даже не позавтракав, отправились в Муром. Первым делом хорошо покушали и пошли на торг. Был он не таким обширным и богатым, как в Рязани или Твери, но кони здесь продавались. Долго искали, какого нам надо. Наконец Андрей, осмотрев и взгромоздившись на лошадь, довольно улыбнулся – брат будет рад. Это была даже не лошадь, а здоровенная лошадюга – впрочем, выдержать вес Михаила не всякая лошадь и могла.

На постоялом дворе я высказал соратникам мысль – днем отоспаться, а выехать в дорогу вечером. Нечисть солнца не любит, прячется днем в темные углы, а ночью выходит на охоту.

Герасим активно запротестовал:

– Ночью не видно ничего, как драться, если глаза не различают в темноте врага?

– А ты на шорох, на шум стрелы пускай.

Герасим задумался. Андрею же было все равно.

– Что днем, что ночью палицей махать – все равно до врага не более аршина. Решай сам.

– Тогда всем спать, к вечеру выедем, пока ворота открыты.

Так и сделали. Успели в последний момент. Одну створку тяжелых ворот уже прикрыли, когда мы выскользнули. Стражник только выкрикнул:

– Куда? Опасно ночью на дорогах. Назад не проситесь – не пущу!

Ехали не спеша – ни к чему раньше времени утомлять лошадей. По сторонам поглядывали зорко, но опустившаяся темень не позволяла ничего разглядеть даже среди близко стоящих деревьев.

К полуночи успели одолеть почти половину пути. Показавшаяся из-за облаков полная луна хорошо освещала дорогу. Лошади стали прядать ушами, мотать головой.

– Атаман, беспокоятся лошади, никак волки близко, – подал голос Герасим, прирожденный лошадник. Татары сызмальства растут в седле – для них лошадь и средство передвижения, и печка в холодное время в походе, и еда, когда голодно. Ему стоило верить.

– Оружие приготовьте, други. И смотрите в оба. Хорошо, если это просто волки.