52
52– Кораблевождение вам Северин читал, Николай Сергеич?
– Так точно, компаньеро командующий! – гардемарин Прянишников (вот как его, стало быть, звать) был несколько «сбледнувши с лица», но держался неплохо. Байку ему сейчас, посмешнее…
– Нам он, помнится, рассказывал про свой опыт общения с американскими моряками, в 49-м и 51-м. Те, говорит, очень наших флотских уважали, только удивлялись всегда «русским суевериям»: «А это правда, Ник, что ни один русский капитан никогда не снимется с якоря в понедельник – найдет тысячу причин и отговорок, чтобы увильнуть?» – «Ну, в общем, правда – есть у нас такое поверие…» – «Бог ты мой, Ник, просвещенный девятнадцатый век на дворе, а вас в ходу такие нелепые суеверия! Нет, понятное дело, что поднимать якорь в пятницу – это надо совсем уже с головой не дружить, но в понедельник-то?..» Славные они, в общем-то, ребята.
– В общем – да.
– А вы молодчина, гардемарин! И помяните мое слово: будем потом вместе хвастаться, что «присутствовали при сем мичманами»…
Диалог этот происходил на шканцах вспомогательного двухмачтового пакетбота «Варяжский гость» – некоторое уж время как переставшего быть двухмачтовым, а теперь вот лишившегося и последней мачты, сбитой огнем «славных ребят». Стреляли Гудвиновы канониры, надо отдать им должное, ювелирно: исключительно по рангоуту, не задевая корпуса; мысленно он им аплодировал. Собственно, задачу свою Шмидт мог считать выполненной; в том смысле выполненной, что – всё, что в силах человеческих ими уже сделано, дальнейшее от них не зависит никак, и теперь уже только положиться на волю Господню.
Как он и рассчитывал, американский адмирал не решился сразу стрелять по одинокому безоружному судну, безмятежно идущему своим курсом под российским флагом мимо его эскадры – да и не представлял, вроде бы, тот пакетбот никакой ни для кого опасности. «Критической точкой» в задуманной Шмидтом операции стали те минуты, когда «Варяжский гость», достигнув лабиринта отмелей у западной части Пиратского острова, поднял, в плюс к Андреевскому флагу, родной свой калифорнийский «омлет с луком» и принялся – вполне демонстративно, под самым носом у американских фрегатов – «минировать» фарватер и уничтожать бакенную разметку. И с открытием огня по наглецу Гудвин все же запоздал, так что калифорниец успел-таки, раскидав свои мины-обманки, прошмыгнуть в канал, где топить его было бы уже чистым безумием.
Впрочем, адмирал Гудвин как был, так и оставался отличным командиром, и соображал он, уж конечно, не хуже мичмана Шмидта. Выматерив себя, конечно, за проявленное «прекраснодушие-и-душенараспашие», он тут же принял абсолютно верное решение: обездвижить «Варяжского гостя», аккуратно снеся тому пушечным огнем весь рангоут – после чего захватить чертов пакетбот шлюпочным десантом и извлечь его из канала, отверповав с мелководья теми же шлюпками. Слишком близко подходить к месту действия фрегаты не решились (скорее всего, конечно, рассыпанные калифорнийцами по фарватеру плавучие мины – имитация, но а ну как –