Жандармы аж вздрогнули в седлах от неожиданности. Зампотех мигнул фарами, обозначая наше местонахождения. Наверное, лучший способ избежать эксцессов при первом контакте, это самим обозначить себя и дать понять, что мы сами ждем представителей властей. Основная группа во главе с Бенкендорфом перешла на аллюр и вскоре уже была рядом с поляной. Бенкендорф и Кокошкин в сопровождении пятерых жандармов выехали на поляну и спрыгнули с коней.

- Здравия желая, ваше сиятельство! - Крикнул я, спрыгивая с бронетранспортера, и не спеша направился к ним.

- Князь, объясните, что тут происходит? Почему ваши машины сломали два шлагбаума и проехали через город, пугая обывателей, а затем по мосту, хотя даже тяжелые конные повозки могут въезжать на мост только с разрешения стоящей у моста стражи! Мне придется вас арестовать...

- Сожалею, но у вас это может не получиться... - Усмехнулся я и ухмыляясь посмотрел на шефа жандармов. - Попытавшись меня арестовать, вы будете выглядеть смешно и нелепо. Да еще и со мной поссоритесь, а со мной лучше дружить... Немного поясню. Прямо под вашим носом иностранные шпионы пытались убить талантливейшего поэта, гордость нашей Державы. Вы это проворонили, а мои люди смогли предотвратить трагедию. И не только предотвратить, но и задержать злодеев, которые во всем сознались. Вот и подумайте, как государь воспримет попытку меня арестовать после этого... Именно попытку. Так как при попытке меня арестовать, я просто сяду вон на ту машину и уеду. И остановить меня вы не сможете. Броня этих машин не пробивается не только из ружей, которыми вооружены ваши жандармы, но даже из полевых пушек. В тоже время, если нас попытаются задержать, нам даже не надо будет стрелять. Вы уже знаете что произошло со шлагбаумами, которые из-за спешки стражники не успевали открыть при нашем приближении. Гусеницы наших машин ломали достаточно толстые бревна как спички и перемалывали их в труху. Мне искренне будет жалко как тех, кто встанет на пути этих машин, так и их ни в чем не виноватых лошадей. Потому попытка ареста вызовет только еще больший конфуз. Вы догадываетесь, как на это может отреагировать их императорское величество, который ценит и меня, и господина Пушкина. Я не желаю Вам зла. Более того, я Вас лично очень уважаю и считаю, что Вы своим тяжелым трудом спасаете наше Отечество от множества опасностей.

Было видно, что Бенкендорф был в гневе, но прекрасно все понимал и сдерживал себя. Да и явно не знал, что говорить в этой ситуации. С одной стороны он тут был большим-большим начальником, перед которым все должны трепетать. Но он был очень умным человеком и понимал, что если я откажусь ему подчиняться, то он будет бессилен. Я знал, что ему докладывают о тренировках моей гвардии, но возможности получать точную информацию о наших боевых возможностях. Все же контрразведывательное обеспечение у нас было поставлено по стандартам 20-21 веков. Однако, будучи боевым генералом и очень умным человеком, он догадывался, что технические новинки дают нам огромное преимущество.