– Безусловно, я не стал бы порочить королеву, если бы не был уверен в своих словах, вы можете и не сомневаться в этом.

– Я не стану спрашивать вас, почему вы молчали так долго, скрывая факт измены, но весьма возможно, что об этом спросит король. Он требует, чтобы вы явились к нему незамедлительно.

– Если Его Величество желает меня видеть, то я немедленно отправлюсь вместе с вами во дворец. Дайте мне, пожалуйста, несколько минут, герцог. Мне нужно захватить несколько бумаг, которые будут весьма интересны королю.

– Конечно, Ваше Преосвященство, моя карета стоит у входа и ожидает вас.

Не прошло и часа, и прелат предстал перед Генрихом, чье настроение при виде архиепископа сделалось еще ужаснее. Нахмуренные брови превратились в одну линию, а холодный блеск глаз свидетельствовал о тихой ярости, клокотавшей в душе короля. Не сводя взгляда с прелата, Генрих молчал. Его Преосвященство, держа в руках папку, сшитую из кожи ягненка, терпеливо ждал, когда король заговорит с ним. Наконец тот прервал молчание:

– Я получил ваше послание, Ваше Преосвященство, – глухим голосом начал Генрих, – и оно таково, что бросает тень на мою жену. Я надеюсь, что у вас были веские основания для таких обвинений, иначе я не побоюсь вашего влияния при дворе и сана, и ваша казнь станет самой ужасной в истории Англии, да простит меня Господь за столь дерзкие речи!

– Ваше Величество, – с почтением кланяясь, ответил прелат, – я никогда не посмел бы обвинить королеву в преступлении, которого она не совершала. Но такова правда, и у меня есть все доказательства вины вашей супруги. В этой папке лежат признания тех, кто служил у герцогини Норфолк и был свидетелем подобной грязи.

Король, побледнев, сжал кулаки. Он встал и в задумчивости прошелся по кабинету. Архиепископ – явно не тот человек, который стал бы лгать. Остановившись около прелата, король молча протянул руку, чтобы взять папку с бумагами. Его Преосвященство отдал ее, поклонившись. Генрих вернулся к своему столу. Сев за него, король открыл папку и принялся просматривать одно донесение за другим. Дойдя до последнего, он ударил кулаком по столу и побагровел. Сомнений не осталось! В каждом донесении рассказывалось о распутной жизни Кэтрин Говард, когда она еще жила у своей тетки. Служанки и девушки, проживавшие вместе с ней, не раз становились свидетелями интимных сцен между Катериной и Френсисом Дерехемом, кого будущая королева называла своим мужем. К тому же в донесениях указывалось, что он не был единственным мужчиной в ее жизни. Учитель музыки, а в настоящее время главный музыкант двора, по словам одной из девушек (а ее утверждения основывались на словах самого Манокса), тоже познал Кэтрин. Генрих брезгливо поморщился. Ему стало противно от прочитанного. Но самым примечательным и ценным было показание одной девицы, Маргарет Бенет, которая из-за жадного девичьего любопытства буквально следила за Катериной, ставшей для нее чуть ли не идеалом.