Глава 1-я. Период становленья и побед

1968—1972 гг.

После отъезда моих родителей наша жизнь с Варей наладилась быстро. Но это и понятно – мы любили друг друга, и она, и я – учились в вузах и жили в молодежной студенческой среде, наконец, мы не нуждались материально.

Нет-нет, мы не «купались» в деньгах – просто нам хватало их т а к, что можно было каждый день не считать. Потребности у нас были минимальными – мы хорошо питались, мы одевались в добротную одежду – но не гонялись за дефицитом и не стремились к излишествам. Даже Варя, по-моему, как-то охладела к тряпкам, и если бы не Юлька…

Юлька часто бывала у нас, и когда она приходил, Варя откладывала в сторону свои заумные книжки и они, закрывшись в комнате, могли часами о чем-то болтать, причем при этом время от времени противно хихикали.

Так вот Юлька одевалась изысканно. Ее родители были из кругов, близких к крупному руководству (папа, к примеру, – был тогда директором большого завода), и поэтому она одевалась соответственно, то есть – весьма изысканно. И периодически под влиянием Юли и мою Варьку вдруг охватывала тяга к тряпкам, но я никогда не жалел на это денег – знал, что у Варьки это ненадолго.

Чтобы закончить с материальной стороной, скажу, что рублей по 120—150 родители Вари, как и обещали, ежемесячно высылали нам, а с наступлением холодов ежегодно Петр Петрович приезжал к нам на машине и приводил полный багажник мяса.

Мы размешали все это на балконе и до весны о мясопродуктах не думали – нам хватало этого и на себя, и на Юльку – она обожала либо в воскресенье прибежать к нам к завтраку, либо среди недели – на ужин.

Кроме того, Варюха получала обычную стипендию, после первой же сессию – как отличница, повышенную, а мне при поддержке Варшавнина начиная с третьего курса определили «ленинскую стипендию» – 75 рублей. И вот только после этого я бросил работать на товарной станции – перед увольнением купил водки, закуски, и «проставился» ребятам. Константиныч очень жалел – ему очень нравилась моя н а д е ж н о с т ь – он знал, что если я выходил на смену, то вкалывал на совесть. А кроме того, наш бригадир приспособился ставить меня на работы, когда через нас проходил особо ценный груз, который ни в коем случае нельзя было «трогать» – а при мне другие грузчики никогда не «шалили». И он взял с меня слово, что в особых случаях будет обращаться ко мне, ну, а я сам буду решать – помочь ли мне ему и выйти на смену, либо отказаться.

Повторяю – мы относились к деньгам легко. Но они были нужны – я старался баловать Варю: я часто покупал ей цветы, я дарил ей французские духи, и она ходила зимой только в финских меховых сапожках.