Капёры продолжали борьбу с английскими торговцами вдоль побережья Индии, привели в порт за зиму двенадцать захваченных судов, не считая шести затопленных кораблей. Из этих двенадцати торговцев две трети товара реализовали в Беловодье. Как обычно, ткани, посуда, сахарный тростник, редкие породы деревьев, немного драгоценных камней и жемчуг. Естественно, казна острова неплохо пополнилась вырученными от продажи товаров средствами, серьёзно подорвав торговлю предметами роскоши азиатских негоциантов. Так, глядишь, на остров будут завозить исключительно рис, фрукты и другие продукты питания. Их до сих пор не хватает для полного самообеспечения. Ничего, найдут купцы заморские, чем торговать у нас, не останутся в накладе. Нам ещё многого не хватает для нормальной жизни. Приятно, с одной стороны, получать от казаков такую халявную прибыль, но, пришлось двести пленных англичан, самых строптивых, отказавшихся сотрудничать, отправить в Австралию. На фоне нескольких тысяч айнов и европейских переселенцев, англичане особого вреда не принесут. Тем более, что до изучения разговорного русского языка будут жить под конвоем и работать бесплатно. Неплохой стимул к ассимиляции?

Корабелы к весне закончили первый цельнометаллический пароход, со сварными узлами. Пока исключительно для военных целей, водоизмещением пятьсот тонн, с четырьмя гаубицами на вращающихся платформах. Скорость этот гигант отечественного кораблестроения развивал до тридцати километров в час. Во всяком случае, даже по ветру парусникам за ним трудно будет угнаться. При полных трюмах угля, запас хода планировался в две тысячи километров. Однако, мы не спешили хвастать своим творением перед иностранцами, пароход проходил испытания в пустынных водах Курильской гряды. Там, на одном из скалистых островов, строили секретную военно-морскую базу. Пароходы завозили уголь, на берегу и в море устанавливали мишени для тренировок артиллеристов. Незачем жителям острова Белого и многочисленным торговцам, знать реальные возможности военных новинок. Да и экологию населённого острова уничтожать не стоит, пусть гаубичные болванки разбивают пустынные скалы.

Начатые мной два года назад с металлургами города Железного эксперименты по изготовлению труб, завершились успехом. Самое смешное, что наиболее востребованной продукцией трубного завода стали кровати, классические никелированные кровати с панцирной сеткой. Гальваническое покрытие мастера освоили ещё во Владивостоке, железную проволоку вытягивать начали давно. Стоили кровати пока дорого, но именно их азартно закупали богатые корейцы, китайцы, японцы, кхмеры, аннамцы, словом, все аборигены. Собственно, русские беловодцы не отставали от них, с чьей-то лёгкой руки, кровати стали брать дочерям в приданое. Зайдя в гости, к одному мастеру, я опешил, увидев в горнице знакомую с детства картину. Кровать с никелированными шариками на спинках, застеленная покрывалом, поверх которого громоздилась пирамида из восьми подушек, одна другой меньше. Вот когда, оказывается, появился провинциальный русский стиль, сохранившийся до конца двадцатого века. Машинально, я стал искать фарфоровых слоников на комоде, их пока не держали. Но, полагаю, вскоре эти знаменитые символы мещанства, так любимые советской литературой, появятся во многих домах беловодцев.