Гюнтер внимательно всматривался в линию русских позиций, без особой надежды что-либо заметить в этом нагромождении строительного мусора из битого кирпича, остатков дверных и оконных проемов и искореженного взрывами железа. Вчера утром на этом месте он потерял своего ординарца, убитого очередью из пулемета, а ближе к вечеру снайпер подстрелил связного из соседнего батальона.

Время шло и пора было принимать решение. Если снайпер по-прежнему на этом участке, то он давно присмотрел его и ждет только, когда мишень покажет себя. Спасти может только скорость, да удача. Эх, если бы что-то отвлекло русских. Гюнтер уже не боялся смерти, но умереть именно сейчас был не готов. Одно дело, когда тебя рвет пулями или осколками в горячке боя, когда и ты стреляешь в неприятеля, и совсем другое, когда невидимый тобой враг уподобляет тебя охотничьему трофею.

Раздался близкий гул. На относительно небольшой высоте показались русские бомбардировщики, очередной волной наплывающие на обреченный город. Вокруг них роились истребители прикрытия. Непонятно было зачем они летают, немецкой авиации над головами танковой группы Гепнера нет уже почти неделю. Хотя у русских хватает самолетов и горючего для совершения нелогичных поступков. Оставшиеся без противника истребители прикрытия развлекались расстрелом немногочисленных зениток, еще оставшихся после трехдневных налетов, да охотой на пулеметчиков, ведущих по ним огонь несмотря на смертельный риск.

Кажется удача его не покинула. Гюнтер терпеливо дождался когда волна бомбардировщиков наползет на линию передовой и рванулся вперед. Расчет оказался правильным. Русские, конечно же, не отказали себе в удовольствии разглядеть свои самолеты, и пока они пялились на небо, он успел проскочить простреливаемое пространство и перевалится в окоп. Вдогонку засвистели пули, взметывая фонтанчиками землю на бруствере — опомнился русский пулеметчик. Но Гюнтер уже, пригнувшись, бежал по неглубокому переходу в сторону ближайшего блиндажа.

Первым, что его встретило в блиндаже первого взвода, был осуждающий взгляд фельдфебеля Мюллера, принявшего командование взводом после гибели лейтенанта Замке.

— Господин гауптман, стоило ли так рисковать? — Мюллер не старался скрыть своего неодобрения поведением командира батальона. — Не лучше ли было обойти по тылам?

— Мюллер, вы уверены, что там безопаснее? — Насмешливо поинтересовался у него Гюнтер, кивая в сторону недалеких бомбовых взрывов, русские бомбардировщики начали свою работу.

Фельдфебель промолчал, но своего отношения к мальчишескому, с его точки зрения, поведению офицера не поменял. Гюнтер вдруг подумал, что из Мюллера вышел бы прекрасный офицер — серьезный, исполнительный, старательный, а самое главное для фронтового командира взвода или роты, бесстрашный. Но поздно.