— И кто же организовал нам такую неожиданную встречу? — Генерал начал первую версию допроса.

— Тот, кто отдавал приказы непосредственно мне, лежит вон в той куче. — Казимир показал связанными руками на группу убитых диверсантов, сложенную чуть в стороне от места их разговора. — А кто приказывал ему, я не знаю. Да и интересоваться, если честно говорить, и не пытался.

— А если постараться вспомнить! — С угрозой в голосе продолжил генерал.

— Боюсь, что на это у меня не будет времени. Да и у тебя тоже. — Усмехнулся Казимир, больно скривив разбитые губы, и бросил полный тоски взгляд на дорогу немного впереди от того места, где они стояли.

— Фугас! — Проорал Андрей, оценив слова и взгляд пленeнного диверсанта. — С дороги немедленно.

Он рванулся в сторону неглубокого кювета, рывком увлекая за собой Виктора. Протащил генерала за собой несколько шагов, спеша выбраться за пределы участка дорожного полотна, заставленного бронетехникой, толкнул Виктора на землю и прыгнул вслед за ним. Падая на землю, он почувствовал, как поверх него приземляется ещe одно тело. «Охрана», — догадался Андрей.

Вздрогнула земля, валяя на поверхность дороги тех, кто ещe не успел последовать примеру малознакомого полковника. Вздыбился чeрный фонтан земли под третьим броневиком, подбрасывая вверх корпус бронемашины. Пришла звуковая волна, больно ударив по ушам, швырнуло на землю первые комки глины. Особо удачный ком приложился по каске Андрея и его сознание погасло.

20 мая 1942 года юго-западнее Берлина

20 мая 1942 года юго-западнее Берлина

— Гофман, почему люди всe время воюют? — Спросил Клаус.

Мальчишка просто поражал умением находить самые неудобные вопросы, или не имеющие ответов вообще, или же ответы были такими, что и вспоминать про них не стоило. Гофман попытался отделаться простым пожатием плеч, но не тут-то было.

— Вот, ты же не любишь воевать? — Продолжил Клаус. — Я же вижу.

Гофман усмехнулся. Не любит? Он ненавидит войну столь лютой ненавистью, что мальчишка и представить не может себе всю глубину этого чувства. В гробу он видал и эту войну, и генералов, посылающих его в бой, и жизненное пространство, которое понадобилось Рейху в столь негостеприимной России, и самого… А вот об этом не стоит громко кричать даже в собственных мыслях. В последнее время гестапо столь усердно ищет причины военных поражений в предательстве солдат и офицеров, что даже невинная шутка может закончиться военно-полевым судом, введeнным в прифронтовой зоне более двух месяцев назад. А там неслыханно повезeт, если тебя сочтут достойным искупить свою вину перед фюрером и Рейхом с оружием в руках в составе штурмового батальона. А если удача отвернeтся от тебя, то очутишься ты вскоре в объятьях «тощей вдовы», чтобы напоследок сплясать тарантеллу, как любят шутить дурашливые итальянцы.