На Ваше благоустройство будет выделено столько, сколько потребуется. Только меня не благодарите, ради Бога. Это распоряжение Императора. Кстати, домик этот, как я понимаю, поступает в полное Ваше владение. Личный подарок Государя, так сказать. Удивляетесь? А чему, собственно, Василий Александрович? Спасение жизни любимого брата разве того не стоит? Вы ведь уже виделись с Николаем Александровичем?

— Да. Не доезжая Твери пересеклись. Он с Императором германским посетил наших раненых адмиралов и остальных моряков. А я даже имел честь быть удостоенным персональной беседы без свидетелей. От чего бедный Александр Иванович извелся весь.

— А что Вы хотите? Он шестой месяц как возглавил охрану Императорской семьи. А тут — нате вам. Подряд: эсэровская каналья Рутенберг под жупелом прохиндея расстриги… Никогда себе не прощу, что поддержал его тогда!.. А после, и двух недель не прошло, — «картечное» водосвятие. И если с первым разобрались, слава Богу, не допустив, то вот с пальбой по Иордани, увы. Фридерикс бедняга две недели в кровати провел. Хорошо хоть его Банщиков своим новым лекарством пользовал. Картечину из ляжки извлекли удачно, так что и не гноилось даже… Понимаю я Спиридовича. Будешь тут на водицу дуть.

В этот момент дверь открылась, и вошел дежурный офицер с подносом.

— Вот спасибо, Игорь Андреевич! Да, сюда прямо ставьте, в подстаканниках же. Все равно свободного стола не найдем… Переезд — это считай — половина пожара. Могу, кстати, еще варенья вишневого предложить. Из Владимира привез. Из черной вишни. Здесь такая не растет, к сожалению. Сыро для нее слишком. Угощайтесь. Это теща моя ненаглядная варила. Только давайте прямо тут, на подоконнике, а то, не ровен час, на бумаги капнем, не хорошо будет…

Понравилось? А знали бы Вы, как мне за эту вишенку повоевать пришлось!

— Замечательное варенье, Сергей Васильевич. Можно сразу полбанки откушать. Но в каком же смысле, и с кем Вы за него сражались?

— В самом прямом огнестрельном смысле. Дрозды-с! Ни дна бы им, ни покрышки! — улыбнулся Зубатов, — Фунта три дроби извел, а все одно, поклевали изрядно. Умные и нахальные. Дождутся, когда людей нет поблизости, и стаей налетают. Я уж и из засады их стрелял, и пугал разных три штуки поставил. Один черт, треть урожая — им. Хитрющие, холеры, как наши разлюбезные социал-демократы…

Нам ведь, Василий Александрович, неделю назад передали от ведомства Плеве весь политический сыск. И внутренний, и заграничный. По счастью, он не успел разогнать всех тех, с кем я работал. Меньщиков и Медников, например, замечательные специалисты. Я их еще в первое мое пришествие в столицу с собой из Москвы забрал.