При рассмотрении советских планов по блокированию всех морских операций, которые могут дать непостредственно влиять на способность противника к ведению боевых действий, нужно учитывать медвежий склад мышления авторов советских оперативных концепций, предполагающий внезапность и высокую координацию всех видов вооружений. Следует также помнить, что торговый, а также рыболовный флот СССР и стран Варшавского договора находился под оперативным контролем советского правительства, что означало, что он занимал свое место в планах Главного штаба советского ВМФ.

Теперь стало ясно, что Советы разработали тщательный план того, как и где применять силы, чтобы оказать на мировую транспортную систему такое влияние, которое создаст максимальное ее нарушение в минимальные сроки. Приоритет отдавался нарушению перевозок США и их союзниками грузов, имевших самое непосредственное отношение к их боеспособности.

Быстрый рост советского торгового флота в 1970-е — начале 80-х не только позволил зарабатывать столь необходимую твердую валюту, но и расширить советское политическое влияние и обеспечил советский ВМФ наиболее ценными вспомогательными силами. Не последним из его достоинств было предоставление точной, полной и актуальной разведывательной информации о судоходстве в мире, направлении движений судов, перевозимых грузах и портах назначения. Некоторые советские торговые суда также могли устанавливать минные заграждения, многие из них были оснащены военными электронными системами, такими как средства радиоперехвата и постановщики помех. Таким образом, с самого начала военных действий советы планировали парализовать систему доставки грузов, применяя, насколько это возможно синхронно, многочисленные атаки силами надводных рейдеров, подводных лодок, береговой авиации, постановкой минных заграждений, саботажем, постановкой помех и передачей дезинформации. «Военные зоны», в которых нейтральные суда смогут ходить только на свой страх и риск будут установлены у Западных проливов к северо-западу от Европы, к западу от Гибралтара, в Аравийском море, у мыса Доброй Надежды и в Восточно-китайском море. Это создание «мгновенной угрозы» для судоходства, а не войны на коммуникациях — в старом стиле войны на истощение — также согласовывалось с советским военно-политическим планом быстрого захвата Федеративной Республики Германии и навязывания США переговоров, подкрепленных потрясающей демонстрацией советской мощи на суше, на море и в воздухе.

Советский военно-морской флот и морская авиация, предназначенные для парализации морских перевозок, как и силы, выделенные для других, уже упоминавшихся задач, должны были занять свои позиции задолго до того, как военные планы будут запущены на исполнение. Опять же, они были очень малочисленны. Западная оперативная разведка, в мирное время, естественно, наиболее интересовалась советскими тяжелыми атомными крейсерами класса «Киров», из которых к июлю 1985 в строю находились два — один — собственно «Киров» на Северном флоте и еще один на Тихоокеанском[128]. Их «электронные подписи» были хорошо известны ВМФ США, а следовательно, и НАТО. То же касалось и всех основных элементов советских флотов. Однако, когда пришло время, оказалось не так уж сложно изменить их, чтобы запутать — пускай даже на день или два — средства наблюдения и разведки. Кроме того, «Кировы», будучи атомными и очень тяжело вооруженными, могли действовать автономно и непрерывно двигаться на высокой скорости, требуя от противника полномасштабной концентрации сил для того, чтобы призвать себя к ответу.