– А… ну это да, конечно… только лезут тут всякие… в Лисовины-то, – выпалила младшая сноха.
– Это ты про кого? – голос Анны резко построжел, но Татьяна ничего не заметила.
– Да про Арину эту… Вот уж не думала, что кто-то на Немого позарится да голову ему задурит… Ну да баба молодая, справная… Батюшка наш, хоть Листвяна его к рукам и прибрала, а все равно – эта только плечом повела, так он готов всю семью обделить, лишь бы ей угодить. Самому-то Немому оно и без надобности – сколько лет при нас жил и доволен. Чего ему не хватало-то? Ох, могут же некоторые мужей разума лишать!
Татьяна поджала губы и сокрушенно покачала головой, являя собой образец добродетельной жены:
– Скромных да работящих только на словах хвалят, а как до дела дойдет, вот такие Арины да Листвяны все и получают. Вот и Лавр мой… – она все-таки не удержала слез. – Когда он к тебе… и то лучше было. Он тогда и спокоен был, и меня не обижал, а теперь… словно на пенек смотрит! Настена не разрешает нам сейчас с ним спать, так он и рад! Ну чего тебе тогда не хватало? Жили бы тихо, как по древнему обычаю заведено, и батюшка не попрекал… А сейчас…
Анна оторопело смотрела на сноху. Вот уж чего она от Тани не ждала, так это напоминания о Лавре. Сама-то всеми силами старалась выкинуть из памяти то, что когда-то связало ее и мужнина брата, а тут – нате вам! Спасло ее, что сноха опять залилась слезами, уткнулась в рушник и ничего не замечала и не слышала.
– Ну-ну-ну… водички вот выпей. Давай-ка я рушник намочу, оботри лицо-то… Увидят, что обо мне подумают? Скажут, боярыня гостью дорогую обидела…
Анна хлопотала вокруг родственницы, а сама медленно закипала.
Всхлипы становились все реже, наконец Татьяна отняла рушник от глаз и уставилась на хозяйку.
– Тань, ты как, успокоилась? Слушать-то можешь? – мягкость из голоса куда-то исчезла, с гостьей теперь говорила не родственница – боярыня.
– Ты чего, Ань? – Татьяна не поняла, с чего Анна так переменилась, и испугалась.
– Да все бы ничего, только вот за что ты так Андрея обездолить хочешь? Чем он перед тобой провинился? Али не человек он? Ведь родич нам… батюшку Корнея собой от смерти закрыл.