— Но отец! Я не могу бросить людей! Это мой эскадрон, и никакой Джирмэ не может командовать им!

— Молчать, капитан! Ты забыл главное правило воина. Ни один воин не может быть умнее своего нойона. Я твой нойон! И я еще не закончил…

— Простите, отец. Я слушаю.

— Ты и твои люди будете лежать в русском лазарете. Молчи и слушай! Вы там будете не просто прятаться. Вы будете ждать в готовности прийти на помощь Джирмэ и твоей сотне. Военврач майор Малибек мой давний друг. Он устроит, что когда вы будете нужны, вы легко уйдете оттуда по сигналу моего связного. Коней и оружие вам доставят. Если все пойдет по плану закордонников, то спустя день я сам расскажу твоим людям, какой важный приказ ты выполнял в это время. Если же Джирмэ ждет засада, то только твоя группа сможет перехитрить врага и привести им подмогу. Ты меня слышал?

— Я слышал вас, отец. Мне больно слышать и выполнять такой приказ, но я его выполню.

— Я верю в тебя, и знаю, тебя ждет победа.

Через несколько минут на ковре перед ликом «Просветленного» остался лишь один мужчина, он молился, и молитва его пылала суровым огнем отцовской любви.

***

Трубка долго щелкала и шипела, наконец, из нее раздался веселый голос режиссера.

— Леонид Васильевич! С восточным физкульт-приветом тебе!

— Изя, это ты?! Вы ж еще не доехали. Что-то у вас случилось?

— Я это. Нет, ничего не случилось. Все у нас нормально. Мы даже в вагоне пару сцен снять сумели. Но это так, пока пробные материалы. У нас тут небольшая задержка в Алма-Ате, денек-другой на горы полюбуемся. А у вас там как?

«Эх, Изя, Изя. Лучше бы ты меня ни о чем не спрашивал. И что же мне тебе такого сказать теперь? Врать я тебе не хочу. А правду говорить, язык отказывается. Как мне тебе сказать, что наши с тобой труды только что в липкую болотную трясину для профилактики малярии отправлены?».

— Васильич, не молчи! Не бойся ты меня расстроить, говори как есть?! Как прошел показ?

— Показ прошел хорошо. Летуны через одного рыдали. Им-то понравилось. А вот другая часть консультантов… Наверное, я зря решил им всем это показать. Надо было сначала ваших кадров про чекистов дождаться.

— Что так уж совсем круто по нам проехались?

«Не верит… Эх, Изя! Мальчишка ты еще сопливый. Если я говорю зря, значит, зря…»

— Нам придется сильно переделывать фильм. И еще, наверное, главный показ до зимы или до весны отложат. К майским праздникам как раз уложимся.

— Да-а, Васильич. Крепко же тебя там развезло. Что-то ты совсем уже лапки поднял. Расскажи хоть для начала, в чем у них претензии?