* * *

Первой целью стал граф Сидона Жерар де Гарнье. Старый граф, в молодости внесший весомый вклад в подавление королем Фульком мятежа Гуго II де Пюизе и участвовавший почти во всех войнах Короны, уже лет тридцать правил Сидоном. Город после завоевания франками продолжал славные традиции пиратского гнезда, теперь христианского. До падения Фатимидов, основными жертвами сидонских моряков служили мусульманские купцы. Безусловно, местные рейдеры порой по-тихому брали и европейский или ромейский корабль, но случаи такие оставались эксцессами. Теперь вражеских судов в близких водах просто не стало. Ходить за Александрию к Северной Африке получалось далековато, менять промысел не хотелось, отчего участились пиратские нападения на купцов Византии, Франции и итальянских республик, немедленно обратившихся к королю с требованиями возмещения ущерба и угрозами репрессалий.

Уговоров Гарнье не то чтобы не понимал, просто не видел выхода. Перепрофилировать подучетный контингент на мирную деятельность он ни возможности, ни особого желания не имел, отчего объявил себя сторонником феодальных вольностей и борцом за урезаемые монархом права сеньоров, а все претензии Каира — авторитарным произволом и ущемлением исконных рыцарских свобод.

Терпеть своеволие и терять деньги Амори I не собирался, и после короткого тура переговоров и увещеваний, выступил укреплять вертикаль власти. Формальный повод для вмешательства нашелся быстро, у Гарнье возник спор с одним из своих мелких вассалов. Нрав у старика оставался крутым, потому, не вдаваясь в процедурные тонкости, граф наехал к спорщику с дружиной и часть лена отнял.

Напомню, еще со времен Балдуина I, все держатели рыцарских фьефов королевства, даже при наличии непосредственных сюзеренов, считались одновременно прямыми вассалами Короны. Закон вспомнили, вассал Сидона принес официальную жалобу королю, Амори I немедля собрал Высокий Совет в качестве суда. Который большинством голосов и принял знаковое решение в пользу простого рыцаря. Монарх тут же возвел прецедент в закон, отнесший все споры рыцарей королевства со своими ленными сеньорами к компетенции Высокого суда, под которым практически понимался уже даже не весь (за рядом дел особой важности) Верховный Совет, а достаточный кворум его участников.

Эта правовая реформа укрепила положение мелкого рыцарства и резко повысила их лояльность монарху, что в условиях начинающейся колонизации Египта оказалось очень кстати. Крупные феодалы, в целом, такой либерализм не одобряли, но восприняли спокойно — по тогдашним понятиям, Жерар де Гарнье действительно был не вполне прав, а при соблюдении вассальных договоров, новый закон лордам не сильно угрожал.