Безмятежность — удел мятежников, риск удел сохранивших честь.

Князь Рене Монферрат Мармарийский получил под контроль Александрию, занявшую к тому времени место ведущего торгового центра страны, куда короля и принцесс как раз и переселили — поближе к опекуну и под присмотр патриарха, подальше от регента и столичных заговоров. Доходы с города позволяли «достойно содержать опекаемых», а заодно служили мотивацией для Рене, поскольку немалая часть оседала в его кармане и укрепляла приграничное княжество. Клан Ибеллинов опирался на собственные обширные владения и подвластный регенту королевский домен. Сравнимых по силам и влиянию соперников у сплоченной регентской семьи не существовало, а правил Филипп Ибеллин разумно. Во внешние авантюры не лез, фамильные владения расширял умеренно и в рамках правил, прибыль предпочитал извлекать из доходов короны — что никого не задевало и было практически не проверяемо, а элиты получили, наверное, максимальную свободу за все время существования королевства. Единственное, что пресекалось дружиной регента — частные войны феодалов. Войны Чингиз-хана, перекрыв торговлю северными маршрутами, увеличили товарооборот Леванта с Индийским океаном и Багдадским халифатом, поднимая доходы Египта в целом и регентской казны в частности.

* * *

В 1223 году умер Рене Мармарийский. Князю было за шестьдесят, наследник Конрад давно замещал отца в походах и имел собственных детей, отчего в домене смена власти прошла спокойно, но на опекунство нашлись альтернативные претенденты. Основным соперником выступил граф Сидона Балиан де Гранье, авторитетный сеньор, сын ранее встречавшегося в нашем повествовании знаменитого дипломата, участника войн регентов и борца с Лузиньянами. Что в моменте еще важнее, матерью графа была сестра Филиппа и Жана Ибеллинов. Последние претензии поддержали, но немедленно встретили сопротивление — правление Ибеллинов элиты признавали лишь в качестве временного. Практически сразу появились и слухи о готовящемся браке старшей сестры короля (и его наследницы) принцессы Марии с одним из младших Ибеллинов. Марии исполнилось восемь лет, прецеденты замужества в таком возрасте имелись, а в стремлении регентской фамилии закрепить трон за собой, никто не сомневался… как и в судьбе короля после свадьбы сестры. Насколько слухи верны, неизвестно. У обоих лидеров Ибеллинов имелись подходящие по возрасту сыновья, но брачных планов клан не признавал, а поддержка зятя в притязаниях на опекунство могла иметь целью лишь концентрацию власти в одних руках. Но истина уже никого не интересовала. На стороне Конрада Мармарийского выступили практически все влиятельные силы королевства — знать, оба патриарха, ордена Тампля и Госпиталя, коронные города. Исключением, кроме Балиана Сидонского, стали тесно связанные с регентской семьей графы Хомса, Кесарии и Луксора, а также Акра — королевский город, проигрывающий Александрии в конкуренции за основной транзитный терминал и ориентирующийся на регента. Внезапное формирование широкой оппозиции, вытолкнуло молодого князя Мармарийского в лидеры антиибеллиновской партии. Формально участники объединялись отстаивать именно его интересы, и несмотря на наличие у противников Ибеллинов массы иных, собственных мотивов, князь Конрад в любом случае служил связующим звеном.