Прохаживались по палубе и остановились у камбуза. Вот он не претерпел никаких изменений, здесь была такая же плита, как и при царе Горохе. Это мне не понравилось. Да и от масляных ламп в кубриках и каютах тоже оказался не в восторге. Вспомнилось, в той жизни, когда был школьником, мама меня частенько отправляла на летние каникулы в Крым к дядьке. Был он морским офицером, но по выходе в отставку стал работать на маяке. Так вот, он чинил примусы и керосиновые лампы местным, а я ему помогал. Надо бы озаботиться этим делом и здесь, да пока времени нет. Но это так, памятка на будущее.

Здесь же, рядом с доками, увидел сиротливо притулившуюся к причалу потрепанную шхуну, состояние которой мастер Санчо охарактеризовал как вполне удовлетворительное. Утверждал, что лет десять еще побегает. Вдова умершего шкипера выставила ее на продажу за пятнадцать тысяч, а мне постоянно хотелось купить что-то подобное для перевозки лошадей, коров и прочей живности, но у меня к этому времени свободных денег не было.

История со шхуной на этом не закончилась. Когда через четыре дня я покидал замок, ко мне пришли Стас с Ириной и вручили вексель на деньги, которые мы оставили в самом надежном изо всех известных банков. Они пожелали выкупить шхуну и передать ее в аренду моей торговой компании на стандартных условиях. Что сказать? Парень посчитал все правильно, при нормальной эксплуатации такое судно окупится за пять лет. В общем, причины отказать не было, ребята хотели заработать, почему бы и нет? Тем более члены нашей семьи.

Спуск кораблей на воду прошел буднично. Но хозяин верфи, староста стапеля, мастера и прочие причастные к созданию судов корабелы присутствовали на месте и были одеты в праздничные одежды.

Изящные корпуса скользнули по промасленным направляющим вниз, с шумом вспенили воду и закачались на поднятой волне. Шампанское о борт никто не разбивал, в эти времена такого еще не было и в помине. Зато трехведерный бочонок отличного вина опустел за какой-то час, а запеченный кабан был обглодан до косточки.

Народ стал расходиться к сиесте, ну, и мы тоже — те, кто отправлялся на Канары, — разошлись по своим кораблям. С собой для охраны и защиты строительной партии брал девять бойцов под командой десятника Стояна Стоянова. Это было обязательным условием архитектора Лучано. Он, узнав, что будет всего девять человек, очень возмущался, но я его быстро успокоил, сказал, что эти бойцы на поле боя замещают девяносто привычных лодырей. Лучано не поверил, но, понимая, что владелец в безопасности своей собственности уверен, скрепя сердце, согласился.