Машиной руководил Пьер Ожан, французский инженер, с которым я кое-как объяснился на английском. Успокоил его, что все у него будет нормально. Развели пары и отправились домой, привязав галеру и бот за кормой. Туда же спустили большую часть экипажа, забрав весла и паруса. Оставили только машинную команду. Машина на корабле была очень слабенькая и наша скорость не превышала 5 узлов. Мне постоянно приходилось спускаться к котлу и контролировать работу. Всё оказалась на удивление примитивным и никаких сложностей я не увидел. Доверия к «нашим добровольным помощникам» я не испытывал и очень боялся пожара. Пришлось выставить охрану. Мне очень помог капитан галеры, со смешной кличкой Бых и его люди. Как он ориентировался на местности в море, без каких-либо приборов для меня осталось загадкой. Сам Бых был явно не русским, скорее какая-то смесь всех народов и наций. С большим кавказским носом и светло-рыжими волосами и бородой. Глаза зеленые. Сам высокий и сильный, но с кривыми ногами и поэтому чудно переваливался при походке. Хотя может у него и какое-то заболевание ног, типа артрита. Напористый, как танк среди машин на шоссе. Своё явно не упустит, да и чужое готов прихватить, хотя тут все такие. Сразу себе потребовал всех пленных, за себя и свою команду.

— И что ты с ними будешь делать? — удивляюсь.

— Как что? На весла посадим.

— А что, разве это ещё практикуется?

— Да всё каботажное плавание так идёт. А как по-другому? — теперь уже удивляется он.

И тут работорговля. И чему я тогда всё удивляюсь? Жизнь такая. Пришлось согласиться, кроме пяти человек машинной команды. Заодно добавлю двух слуг англичанина и Качукова. Но предупредил, чтобы он недолго прожил. Ну и бог с ним, а то я всё ломал голову, куда столько пленных пристроить. Пока дошли, я вымотался, как не знаю кто. Да, собачья это работа, быть капитаном, сделал я вывод. Больше что-то не хочется.

За время перехода поделили трофей. Я забрал себе всю судовую кассу, часть пороха, кое-что из оружия и одежды. Одежду больше набрал для образцов в Тулу. Так же хочу забрать большую часть кожи, только не решил пока, как довезти. «Наложил лапу» на каюту капитана, где оставил за собой отличные две подзорные трубы, секстант и астролябию. Много было карт и разных записей. Тут, жил погибший английский наёмник, обучающий турок. Так что каюта меня порадовала и другими вещами, особенно серебряной посудой. Пришлось выдержать напор казаков, у которых разбежались глаза от жадности.

— Послушайте казаки, жадность это плохая черта. Вам и так досталось столько, как бывает раз в жизни. Расторгуетесь мукой, Вам на всё хватит.