Он подхватил салфетку, посчитал и отбросил карандаш. Выходило скучно.

Вместо теперешних четырех-пяти часов выходило полчаса или час. И все это при желании можно сделать в коридоре, где их невозможно будет достать лучом.

В задумчивости он потер ладонью щеку. Держать наблюдателей на орбите? Это надо подумать. Вот если…

— Помнится, вы как-то сказали, что ваш аппарат способен распилить Луну…

Тесла очнулся от раздумий. Миллионер стоял напротив и совершенно серьёзно смотрел на него. Несколько секунд ученый пытался понять, не шутит ли его визави, но тут сообразил, до какой степени тот испуган. Это для него, ученого, золотой стандарт был чем-то абстрактным, а для мистера Вандербильта стандарт воплощал в себе устойчивость экономики и мира. Может быть даже его краеугольный камень.

— Эта была гипербола, — осторожно ответил он.

— Почему? Мощность?

Профессор не успел кивнуть, как мистер Вандербильт предложил.

— Увеличивайте её. Если нужно, я профинансирую дополнительную энергетику…

— Нет. Дело не в мощности. Дело в физике. Слишком далеко…

— Если ваше «далеко» разделить на деньги, может быть получится «близко»?

— Нет, нет…

— Объясните… Не хочу чувствовать себя дураком.

Профессор положил руку на кожух аппарата, вздохнул.

— Вам приходилось, в детстве, разумеется, осколком зеркала пускать солнечные зайчики?

— У меня было хорошее детство, — усмехнулся миллионер. — Наверное, трудно в это поверить, глядя на меня сегодняшнего, но это действительно так.

— Помните, как солнечный блик от маленького кусочка стекла превращается, если светить на дальнюю стенку в кружок, куда большего размера?

— Да. Разумеется.

— У нас та же беда.

— Беда?