— … всю правду вытрясет… А так никого мы не видели, ни с кем не разговаривали… Прицепиться-то и не к чему. Кто-то прилетел, что-то помигал… Может марсиане…. Должны же они как-то подстраховаться на случай неудачи.

— Да, пожалуй, — согласился парторг. — Только лучшая страховка в этом случае — наши трупы. Никого не было. Никто не прилетал. А все тут отравились колбасой.

— А ты не зарекайся. Неизвестно что у них на самом деле на уме. Может и это самое…

— Получается нельзя им верить…

Не получив ответа, гости пожелали показать серьёзность своих намерений. Чтоб показать, что все происходящее не шутка и не розыгрыш, стволы на самоходах закрутились, разыскивая для себя работу поинтереснее, чем разглядывание пустого неба. Одна из машин направила ствол на ближний ангар — их разделяло метров двести — и выстрелила. Не было ни грохота, ни огня. Только самоход неожиданно колыхнулся или, если б самоходы умели икать, словно икнул. Из-под колес взвились пыльные облачка в золотом блеске, и через мгновение ангар вздрогнул. Федосей машинально повернувший голову чтоб отследить полет невидимого снаряда, увидел как из ангара вверх, словно из прорванной водопроводной трубы, ударил фонтан воздуха, а мгновением спустя, по стенам побежали трещины, словно сделаны те были изо льда, а не из чего-то такого, о чем Федосей не знал и даже не догадывался. Стены раскололись, и осели кучей неопрятного щебня, а из-под развалин светлыми бликам брызнул золотой свет.

— Склад, — прочитал он по губам Леонида Ильича.

Второй самоход тоже не остался в стороне. Поворочав хоботом ствола, он нашел цель и для себя. Одно из зеркал гелиоустановки дрогнуло и стало поворачиваться в сторону пришельцев.

Похоже, что кому-то пришло в голову попробовать поджечь самоход. Приподнявшись над валуном, Федосей разглядывал смельчаков, пытаясь угадать, кто это там геройствует, но скафандры были у всех одинаковые, как горошины в стручке и только сообразив, что парторг из их компании исчез, он понял, кто там копошится у подножья башни. Ствол повернулся, остановился и после второго выстрела куски зеркала посыпались вниз. Медленно, словно сорванные осенью кленовые листья, блестящие осколки поплыли, чтоб вонзиться в золотое крошево у подножья башни. У американцев кто-то даже поднял руки вверх от восторга. Этим выстрелом американцы добились даже большего, чем хотели. Следом за упавшими зеркалами металлическая ферма медленно, как и все что тут происходило начала крениться, словно корабельная мачта не выдерживающая напора ветра.

Переплетение железа падало так медленно и изящно, что Федосею по какой-то странной ассоциации почудилось, что эта железяка исполняет какое-то балетное па.