Потом дворец несколько раз перестраивали и храм тоже не избежал сей участи — но сохранил изначальное своеобразие.

Сейчас в церкви священнослужителей собралось еда ли не больше чем прихожан — были лишь члены Дома Романовых о главе с Марией Федоровной. Лишь императора не было — того ради которого она переменяет веру (что — то укололо её душу — не ревность и не обида но что-то грустное). Царь Георгий был на маневрах в Западном крае — наглядно подтверждая сказанные Елене слова о том что главной его «женой» всегда останется корона Российской империи. Но не эта мысль беспокоила её — об ином Елена нет-нет да и задумывалась…

Вот и сейчас она смотрела на Великого Князя Сергея Александровича и его супругу…

О Великом Князе Сергее Александровиче говорили разное — даже в парижских газетах смаковали похождения «этого хама и педераста» живущего чуть ли не с кухонным мужиками и солдатами.

Как однако успела увидеть Елена — какими бы порокам он не страдал тайно — но это не мешало ему быть истово верующим человеком. Он регулярно посещал храм, часто исповедовался и причащался, соблюдал посты… Злословили — думает де откупиться от Бога за содомию. Хотя именно ему два года назад император Александр III поручил быть его представителем на освящении храма святой Марии Магдалины в Гефсиманском саду в Иерусалиме. Этот храм был построен на русские деньги Палестинским обществом.

А еще Сергей Александрович был супругом принцессы Элизе Дармштадской, дочери герцога Людвига, которая оставалась протестанткой. Елена ее видела на вчерашнем приеме — красивая какой то античной красотой мраморной статуи молодая женщина — разве что платье — с длинным широким галстуком на белой манишке — чем то напоминающее мундир — ей не шло. По законам Российской Империи Великая княгиня могла не менять своего вероисповедания. И втайне Елена была бы рада если бы… Но то на что имела право немецкая принцесса, выходя замуж за Великого князя — в том закон и обычай напрочь отказывали царице — и даже думать об этом смысла нет.

…Архиерей, одетый в мантию, епитрахиль, омофор митру и фелонь (как старательно она заучивала эти названия!), став близ церковных дверей, задал ей вопросы — о различиях между восточным и римско-латинским обрядом…

Елена — ежесекундно боясь сбиться ответила — без ошибок судя по тому что священник выглядел довольным.

При этом еще рассматривая облачение батюшки — из серебряного глазета с малиновыми бархатными кругами и крестами с оплечьями, вышитыми серебром по малиновому бархату — работа самой императрицы Марии Федоровны — прапрабабки ее жениха — жены императора Павла.