– Ну, раз таково твое последнее слово, так тому и быть, – согласился Мишка.

Потому и пришлось Младшей страже прибегнуть к такому неординарному решению, а точнее, просто выкрасть семьи с подворья воеводы. Разведчики под руководством Якова и Медвежонка осуществили операцию блестяще: воспользовавшись всеобщей суетой, они вывели «полонян» из сарая, надели на них личины и шкуры и затесались вместе с ними в веселящуюся толпу. Всеобщий ажиотаж, связанный с запуском «серафимов», этому весьма поспособствовал. Впрочем, им и так никто не собирался препятствовать, и, как подозревал Мишка, заметь кто из домашних, чем заняты отроки, ещё и юбками прикрыли бы от чужих взглядов. Словом, это противостояние закончилось к общему удовлетворению.

А все остальное только начиналось: Медведь ждал возвращения своего боярина и готовился. Корней ждать уже не мог никак – надо было срочно собираться в Туров.

Часть третья

Часть третья

Глава 1

Глава 1

Январь 1126 года Ратное, Михайловская крепость

За время от памятного приезда воеводы в крепость до Рождества, плавно перешедшего в свадебные гуляния, Мишка едва не охрип от разговоров: и с дедом, и с десятниками, и с наставниками, и с ближниками. И с Медведем тоже. Он дал о себе знать через пару дней после «пира», на котором и состоялось примирение Мишки с дедом. Вероятно, как раз после того, как оставленные присматривать за соседями «лешаки» доложили «по инстанциям». В крепость командир «пятнистых» приходить категорически отказался, пришлось опять Мишке вместе с Макаром собираться на встречу. За Егором послали в Ратное Петра, но дожидаться десятника не стали – у «спецназеров» свои дела, а Мишке надо было услышать ответ от таинственного второго боярина.

Встретились на той же полянке, в тех же декорациях, но уже почти как свои. Поздоровавшись, Медведь прежде всего поблагодарил за то, что приютили баб с детишками, и сразу перешел к делу.

– Передал я боярину Даниле твои слова, сотник, – сообщил он. – Ответ он велел тебе дословно пересказать.

Бояричу Михаилу Лисовину поклон и слово мое: «Тебе, боярич, верю и под руку твою своих детей готов отпустить. Через сына моего мы ныне породнились, а потому вражде, какая была развязана меж нами и Лисовинами не нашей и не вашей волей, а по злому умыслу предателей, отныне не бывать. Родне воевать меж собой не по-божески и не по-людски. В том я, боярин Данила, даю слово за себя и своего брата Александра Журавлева. Сын его Юрий за это ручается и в случае моей гибели готов своему отцу подтвердить все сказанное. Но за нами не только роды стоят, но и люди, что нам доверились. Потому обо всем прочем договариваться уместно уже боярину Кириллу с боярином Журавлем, когда тот прибудет».