– Что мне делать?

– Собери людей и сожгите порт, Друт!

– Что делать с горожанами, Спартак? Ты должен понимать, что они полезут на наши мечи!

Я промолчал, но мой взгляд был красноречивее всяких слов. Друт больше не спорил. Он, зажав потухший факел в руках, бросился к порту. Я сбежал со стены. Офицеры начали вывод войск из гарнизона. Ожидающие своего выхода центурии гладиаторов ринулись через широкие городские ворота вон из города. Никто не проронил ни единого слова. Только лишь удары сапог о камень, побрякивание металла да скрип металлических доспехов. Иногда незатейливую мелодию войны прерывали зычные команды деканов, которые следили за тем, чтобы сохранялся строй. Через несколько минут мое войско оказалось по ту сторону гарнизонных стен. Я вдохнул полной грудью свежий ночной воздух и оглядел своих бойцов. Четыре когорты, неполный легион, умело державшие строй. Все, что осталось у меня от некогда многотысячной армии рабов, вместе с которыми я вырвался из регийского капкана. На душе неприятно скребли кошки.

Тяжело дыша, с высоко поднятой головой я стоял напротив своих когорт, когда ноздри уловили запах дыма. Горел порт. Я закрыл глаза, глубоко вдохнул запах жженного дерева, а затем с яростью выхватил гладиус и поднял его над головой:

– В атаку!

Гладиаторы, ответив мне дружным ревом, двинулись в наступление.

* * *

Картина, открывшаяся перед моими глазами, впечатляла. Тирн и Рут ударили практически одновременно, застав римских караульных врасплох. Прежде чем внушительный караул лагеря Скрофы сумел сосредоточить силы в месте удара восставших, бойцам Рута и Тирна удалось смять легионеров и прорвать линию укреплений. Нашпигованные гневом и яростью гладиаторы, выросшие буквально из-под земли, перемахнули вал и начали перепрыгивать через ров, поджигая факелы и закидывая ими палатки римлян. Гладиаторов попытались встретить караульные. Тщетно! Сонные, утомленные переходом римские солдаты, выставленные в караул, дрогнули и вместо того, чтобы объединить усилия под натиском врага, бросились врассыпную. Кто-то сумел подать сигнал тревоги, но походные палатки уже полыхали огнем. Многих легионеров смерть застала во сне лапами удушья. Те же, кто высунулся из палаток, в эту ночь оказались лицом к лицу с разъяренными гладиаторами, которые не знали никакой пощады. К тому моменту, как на поле боя прибыл я, несколько тысяч римлян, которых удалось застать врасплох молниеносной атакой, оказались повержены. Из лагеря сломя голову бежали целыми группами дезертиры, каких насчитывались сотни человек. Остальные, будучи зажатыми в тиски с двух флангов, терпели огромные потери и разменивали десять легионеров на одного гладиатора. Римляне пытались отступать из пылающего лагеря вон, к стенам Брундизия, чтобы в чистом поле искать возможности взять строй и наконец дать отпор атакующим. Во главе римлян стоял Тремеллий Скрофа, который наравне со всеми сражался с врагом в первых рядах и успевал отдавать распоряжения. Я понимал, что пощечина, которую пропустил молодой квестор, не сможет уложить его на лопатки. Потеряв людей совершенно нелепым образом, Скрофа сумеет выстроить свои когорты и, несмотря на все старания моих полководцев, контратаковать. Численное преимущество римлян было слишком велико. Но в этот момент на поле боя появились мои когорты.