- Можно. Доедем досюда, потом, по Корабельной Набережной дойдём до вокзала. Здесь близко.

- Я тебя уже боюсь, Сашка!

- Я такой страшный?

- Ничего ты не страшный! Вбил себе в голову. Даже девочка из тебя получается симпатичная.

Через остановку мы вышли у нового стадиона. Отсюда, на сопке, уже видны были золотые купола церкви.

Мысленно поругав себя за то, что расстроил эту славную девочку, я стал рассказывать, как однажды влез на сосну, и что мне за это было. Света смеялась.

- Тебе смешно! – притворно дулся я, почёсывая зад.

- Какая у тебя интересная жизнь, Сашка! Или ты половину выдумал?

- Ничего не выдумал! – доказывал я громко, - А вот ещё случай!..

Так, весело щебеча, добрались до церкви. Отдышавшись, мы привели себя в порядок, я повязал непривычной Свете косынку на голову, и, взявшись за руки, пошли ко входу.

Кинув нищим у ворот серебра, поднялись по крутой лестнице во двор, пошли к центральному входу.

Народу было немного, мы, держась за руки, прошли мимо мужчин и женщин, которые стояли отдельно друг от друга, нашли, где купить свечки. Я купил на всю семью: маме, папе, Жорке, Лиске, и Ниночке. Я твёрдо решил вырасти и найти свою невесту.

Света взяла, почему-то, три свечки.

Подойдя к Царским воротам, я, не обращая ни на кого внимания, нашёл взглядом икону Божьей Матери, встал на колени, не зажигая свечи. Потянул Свету за собой.

Я загадал, что, если свечи зажгутся, значит, Мама простила меня. Почему так жестоко? Потому что я сам был не уверен, что достоин прощения.

Расставив свечи перед собой на полу, я попытался отстраниться от всего, но Света спросила:

- Саша, а мне что делать?

- Ты очень любишь своих родителей?

- Очень! Особенно папу! – глаза у Светы оказались огромными, как два блюдца.

- Молись, чтобы ему было хорошо, попробуй поговорить с ним. Если свечи не загорятся, попроси зажечь их от ладанки, что висит у иконы. Поняла? – Света кивнула.