А Кольб длинными прыжками убегал от взрыва, прямо вдоль улицы, и у него был шанс «убечь», но допустить этого нельзя, и именно поэтому Степан находился сейчас здесь, Ольга сидела на крыше, а Витька тоже должен был быть где-то рядом. Да и Олег никуда как будто не спешил. Чекисты — или кто они там? — пытались перекрыть ему дорогу, и то, что он их пока не давил, только лишь вопрос затянувшейся паузы. Но песок времени стремительно просыпался в склянку прошлого, а тот мужик, на которого Степан еще раньше обратил внимание в пивной, стоял сейчас среди деревьев в двух-трех метрах от проезжей части, и в руке у него был «Парабеллум», и…

Раздался выстрел и звон стекла. Вернее, лучше всего был слышен как раз звук бьющегося стекла, а сам выстрел оказался похож на хлопок пробки из бутылки шампанского. Но это была не газировка, разумеется. Это посольский в «Паккарде» стрелял по Сергеичеву прямо сквозь два стекла…

13.02.36 11:58

— Дави их в бога, в душу мать! — Виктор, не заглушив мотор, выскочил из машины и вскинул «Шмайссер».

…

Ольга выцелила мужчину, бежавшего к пикапу, и плавно нажала на спусковой крючок…

…

Матвеев выхватил из кармана револьвер и выскочил из бриссерии…

…

Выстрел водителя «Паккарда», камешком в горах, спустил смертоносную лавину, и в следующее мгновение Rue Maitre Albert наполнилась треском выстрелов.

Федорчук длинной очередью срезал и Кольба, и почти уже схвативших того агентов госбезопасности, советской ли, французской — это значения не имело. Шмайссер — вот же черт! — заклинило где-то посередине очереди, но разбираться с тем, что там не так, некогда, отбросив бесполезное железо в сторону, Федорчук потянул из кармана пистолет…

Откуда прилетела пуля, бегущий к «Пежо» чекист понять не успел. Кусок свинца в медной оболочке пробил черепную коробку, без вариантов восстановления, и лишил возможности осознать что-либо, даже если бы выстрел был произведен прямо в лицо. Но пуля попала энкавэдешнику в темя, и это, наверняка, навело кого-нибудь на размышления, но разбираться некому, да и некогда. Ольга стреляла так быстро, как только могла, не растрачивая боеприпасы зря. Она уже не пряталась, — встала на крыше в полный рост у самого ограждения — низкой каменной стенки, едва доходившей ей до пояса — и «работала», стремительно выбирая самые важные цели в сложнозакрученном действе, там, в двадцати метрах ниже ее ног.

Стрелял и Степан. Однако неожиданно он попал в более чем сложную ситуацию. Выскочив из пивной и вскинув ствол, выцеливая спину того здоровенного мужика, который, казалось, всего за мгновение до него выбрался на улицу, но уже собирался в кого-то стрелять из брутального «Люгера», Матвеев вынужден был переключиться на совершенно других противников. К счастью, бежавшие вдоль домов люди и сами не ожидали появления еще одного персонажа на ступенях бриссерии. К тому же они не знали — или не успели сразу сообразить — кто он такой, зато Степану в этом смысле было проще. Он-то точно знал, кто здесь свой, а кто чужой. Матвеев резко развернулся навстречу вооруженным мужчинам и начал стрелять раньше, чем те успели поднять для стрельбы свои пистолеты.