– Весьма ценное приобретение. А то у нас кроме Анталии да теперь ещё и Мальдивов и отдохнуть со вкусом особо негде. Такая Аруба дорогого стоит.

– Не так уж и дорого – считай задаром получилось!

– Как так задаром?

– Говорю же тебе, они под пивко-то ещё что-то и покуривали со странным запахом. А как Оранский-то стал уже соглашаться, то Ваня Гога на него – «Ты чо это, монаршья морда, казённые земли разбазариваешь? Так никаких островов не напасёшься!» – и за нож.

А я-то в парадной форме, стало быть, и кинжал при мне. Если Андрей Сиваков в той жизни драться-то и не умел, то в этой-то Андрей Романов фехтованию обучался, но видать тоже не шибко. Отсёк я этому Ван Гогу ухо ненароком. Кровищи-то было, как с подсвинка на Рождество. Короче замирил я их. Башку Ване перебинтовали, ухо собакам бросили. Выкурили они, как Чингачгук с Виннету трубку мира. Тут их и накрыло. Весёлые стали. Что ни покажи, ржут, как мой Беломор на выпасе. Тут-то я этим укуркам договорчик-то и подсунул. Только винтовочки указал не Мосинские, а устаревшие, системы Бердана. На наших складах их миллионы скопились. Хотели уж на переплавку пускать. Ан видишь ли и пригодились. Да в придачу к Арубе ещё и островок Бонейр в договор включил. Сам-то островок малюсенький, всего километров 40 на 10. Для Голландии он никакой ценности не представляет. Но на нем множество лагун с приличными глубинами. Там можно целый подводный флот упрятать и концов не сыщешь. А до Венисуэлы рукой подать. Нам-то он может и ни к чему, а вот потомкам авось и сгодится. Когда расставались, то целовались чуть ли не в дёсна. А Ван Гог пообещал в память о таком событии даже свой автопортрет написать, где он с забинтованной репой и укуренными глазами.

– Это с кем это вы чуть не в дёсна целовались? – спросила вошедшая императрица Мария Петровна.

– Да с Голландским герцогом Оранским, матушка. Я у него ни за понюшку марихуаны Арубу оттелепунькал.

– Какая я тебе матушка? Да я что в той, что в этой жизни моложе тебя! И ты в Амстердаме-то с мужиками не очень целуйся. Разное про них толкуют. А вот за Арубу спасибо. Бывала я там в прошлой жизни! – ответила доктор Надежда Викторовна Шагумова.

– Как прикажешь, государыня! У вас-то что нового слыхать? – спросил я.

– А у нас и смех и грех в одном флаконе. Удалось мне всё же ещё летом выделить пенициллин в отдельный порошок. Ну я его, как и положено, запатентовала и отправила заявку в Нобелевский комитет. Подробно расписала, что он лечит от крупозной пневмонии, сепсиса, менингита, ангины, скарлатины, сибирской язвы и многих других заболеваний. И что вы себе думаете? Мне пришел отказ. Даже не отказ, а эдакий мягонький отказик. Я всё же императрица Российская или где? Мол от всех этих заболеваний уже имеются не менее действенные средства. Я тогда им повторную заявку, но уже во главу списка заболеваний поставила сифилис и гонорею. При чем указала, что неизлечимую доселе гонорею, моим пенициллином можно излечивать за неделю и теперь её именуют просто гусарским насморком!