— Хорошо, — покладисто соглашается, серьезно глядя на меня своими серыми глазами, — а мне споешь? — спрашивает.
— Спою, — вздыхаю.
На очередных танцах приглашаю Маринку, чтобы отвязаться от Наташки.
— Ты обещал мне спеть песню, — напомнила она между делом.
Выбравшись из толпы, окружающую импровизированную танцевальную площадку отправились к нашему корпусу за моей тетрадью. Не помнил я еще все слова. Выбрав удаленную лавочку, присели, и я ей напел вполголоса первый куплет с припевом:
Облетела листва, у природы свое обновленье, И туманы ночами стоят и стоят над рекой. Твои волосы, руки и плечи — твои преступленья, Потому что нельзя быть на свете красивой такой. Потому что нельзя, потому что нельзя, Потому что нельзя быть на свете красивой такой.— Невероятно! Я не могу поверить! — в восторге восклицает Маринка. — Если бы не видела, что ты сочиняешь текст, никогда бы не поверила, что это твое. Такая замечательная песня получилась! — А дальше, — просит.
— Дальше текст не помню, — развожу руками.
— Почему ты не вызвался выступать на концерте? — интересуется.
— Без меня желающих хватало, — поясняю.
— Все равно ты должен выступать. У нас одни девчонки поют. Поешь ты замечательно, и подобной песни нет ни у кого, — настаивает, повернувшись ко мне и прижав кулачки к груди.
— Эту песню я обещал своим друзьям. Без их согласия не могу эту песню петь на публике, — отказываюсь.
— Мелодия такая душевная, — мечтательно отмечает и напевает без ошибок. «Ничего себе! Сразу ухватила!» — мысленно удивляюсь и восхищаюсь.
— А ты почему не выступаешь? — уличаю.
— Почему? Выступаю с девчонками. «Маленький принц» будем петь на следующем концерте, — опровергает. — Все равно ты должен выступать, — продолжает настаивать. — Ты ведь еще какие-то стихи придумывал про СССР? — вспоминает. «Вот глазастая, зараза. Подсмотрела все-таки, пока ручку грыз», — отмечаю про себя.