— Подозреваю, что у меня образное мышление. «Таня» — это собирательный образ. В песню можно подставить любое женское имя, — объясняю привычно. — Вот послушайте грустную песню о трагической любви, — предлагаю песню Сплин «Романс»:
И лампа не горит, И врут календари, И если ты давно Хотела что-то мне сказать, То говори. Любой обманчив звук, Страшнее тишина, Когда в самый разгар веселья Падает из рук бокал вина…Помолчали. Кто-то не выдержал:
— Как грустно.
Пою, чтобы поднять настроение «Все пройдет» и «Городские цветы». Чувствую, что в горле, как наждак.
— Ребята, мне надо передохнуть, иначе поврежу голосовые связки. Не привык подолгу петь. Мне необходимо попить, — признаюсь. — Может, кто другой выступит? — предлагаю и откладываю гитару.
— Я сейчас принесу, — подхватывается Колька.
Придерживаю за ветровку, порывающуюся вскочить Маринку. Колька с соседом исчезают в темноте. Петь сольно никто не решается. Тогда Наташка предлагает попеть пока всем лагерные песни и разучить неофициальный гимн «Корчагинца». Ведь скоро конец лагерной смены и всем надо будет петь ее. Напоминает слова, пытаясь напеть:
На Волге костер зажгли мы с тобой На долгие годы. Себя мы связали судьбою одной И именем гордым