— Надеюсь не валюта? — интересуюсь.

— Нет, фарцовка. В крупных размерах. И чего ему не хватало? — восклицает.

Вдруг встрепенулся и уставился на меня, как будто только заметил, что разговаривает с посторонним подростком:

— А тебе, зачем знать об этом?

— Потому, что валюта — это КГБ. А с уголовной средой я, наверное, смогу помочь Вашему сыну. Не условиями содержания, а чтобы не обижали в камере, — сообщаю отцу.

Тут в кабинет входит Ада Антоновна, улыбаясь мне. Неожиданно Соломоныч непривычным для меня тоном заявляет ей:

— Ада, у нас очень серьезный разговор. Будь добра, обожди. Сережу я сам к тебе направлю, как закончим.

Подождав, пока за обиженной женщиной закроется дверь, поворачивается ко мне:

— Как? Как ты можешь помочь Игорьку из своего городка? Хотя, учитывая ваши условия жизни и уголовников вокруг…, — замолкает и смотрит с надеждой на меня.

«Похоже, мне придется обращаться за помощью к уголовникам, даже не ради себя!» — размышляю. Тем самым становлюсь им обязанным. Чего они с меня могут поиметь в настоящее время? Ничего кроме песен. И те я продам. Придется в ближайшее время вспомнить несколько тюремных шлягеров. А вот Соломоныч может попасть в должники к ним серьезно.

— Евгений Соломонович, Вы имеете понятие об уголовной среде? — спрашиваю серьезно. — Разве среди Ваших многочисленных знакомых нет влиятельных людей оттуда?

— У меня много знакомых. Я уже обращался, но никто не давал гарантию безопасности сыну. С условиями содержания я решил. Игоря перевели из общей камеры в другую, но тоже без гарантий. Оказывается, не все могут решить деньги, — горько усмехается.

— Вы понимаете, что наша просьба о помощи сделает нас зависимыми от воров — предупреждаю.

— Да я любые деньги…, — вскидывается.

— Возможно, им не деньги понадобятся от Вас, а связи и доступ к торговле. (Демонстративно окидываю взглядом многочисленные антикварные экспонаты). Вы готовы пойти на это? — заявляю.

— Главное сейчас, чтобы с сыном ничего в тюрьме не случилось. Потом я его вытащу. Я надеюсь, что твои знакомые не мелкоуголовная шпана, а вполне серьезные и разумные люди, которые не размениваются по мелочам. В крайнем случае, заплачу. К тому же у меня есть к кому обратиться за защитой от уголовников, если они потребуют запредельного. Честно торгуя можно тоже хорошо заработать. Мне ведь приходится сталкиваться и с криминальными элементами в своей работе. Конечно, не с самыми главными из них, — размышляет вслух. — А тебе, чем это может грозить? — беспокоится.

— С меня взять нечего, — улыбаюсь.

— Когда ты сможешь подключить свои связи? Надо бы быстрее. Каждый час дорог, — торопит. — Не представляю, каково сейчас моему мальчику среди уголовников? — сокрушается.