— Уважаемый Альберт Кейп! — собеседник во всем поддерживая коллегу собутыльника опрокинул в себя огненную влагу с легкостью пьяницы, и в его глазах заплескалось ещё больше странных огней.

— Вы даже не представляете — сколько раз мой учитель с гордостью рассказывал мне о вашем деде, об отце Якобе и тех незабываемых творениях, которые вы создали вместе.

Поклонник пожилого творца в порыве чувств заломил руки, а потом начал щелкать пальцами, показывая своё восхищение. — О, как часто он говорил о ваших картинах, о живописной игре света, о закатах и рассветах на ваших холстах. Отмечал небывалую легкость и глубину чувств, которыми вы наполняли неземные пейзажи! Заставляли трепетаться сердца… и биться их в едином порыве! — Молодой человек вздохнул, поднял взгляд и задумчиво посмотрел куда-то вдаль соловковыми глазами сквозь темные, едва освещенные стены, словно пытался заглянуть сквозь пелену времени.

— И как вы могли всё это бросить? — он продолжил «выдавливать слезы» из «непризнанного таланта». — Променять? Создать, так мало полотен? Как? Потомки вам этого до сих пор не прости… не простят этого — точно!

— Эх, дьявол всё подери! — седой художник процедил сквозь зубы и, расстроившись, схватился за бокал. Он залпом опрокинул себе в рот содержимое, после чего смачно вытер губы кулаком. Осмотрел свежим, незамыленным взглядом место, где находился и надолго задумался.

Вечерело. Дрова, тлевшие в очаге, уже догорели, и угли отбрасывали от себя красный отблеск, накладывая на стены и предметы зловещие краски. На противоположном от входа конце таверны, в углу небольшого возвышения разместились два скрипача. Музыканты, промочили горло, подняли смычки, и начали играть какую-то незамысловатую композицию. Человек десять горожан, прижимая к себе своих подружек, неуклюже, словно пляшущие медведи, принялись топтаться между столами под визгливые звуки скрипок. Остальные посетители тем временем громкими криками и хлопками в ладоши стали подбадривали танцоров.

— Послушай меня, мой юный друг! — живописец очнулся от спячки, нагнулся над столом и резко схватил собеседника за одежду. Его лицо скривилось в ужасной маске и стало выражать глубокое презрение. Винный перегар волной ударил в нос вояжера. — Все беды в этом мире — от женщин. — Он надул покрасневшие от спиртного щеки и прошипел в полном отчаянии. — Они, происки нечистого! Посылая их — Дьявол смеется над нами. Превращает прекрасных, юных созданий — в старых, сварливых гарпий, которые затем терзают наши души. Они становятся исчадием ада! — Творческая личность отпустила странника и недовольно откинулась на спинку стула. — Пусть гиена сожжет их своим пламенем!