«Ласковый человек» достал из-за пазухи большой нож и аккуратно стал водить им перед лицом несчастного пирата. Он долго прицеливался и выбирал, с какого глаза начинать экзекуцию. Наконец перекрестившись, он стал медленно двигать концом лезвия к переносице.

Часовой выгнулся и завыл. От резких усилий у него побежали слезы по щекам.

«Кровопийц» остановил свои потуги и внимательно присмотрелся к «Скользкому Дрю». Пошамкал губами. Ненавязчиво улыбнулся беззубым ртом. — Слушай, касатик, а я ведь был не прав. А вдруг ты через год или два всё же доберешься до проклятых немцев? Ведь верно в народе говорят — бешеной собаке семь вёрст не крюк. А потом добовляют — безрогая корова и шишкой бодает. Вот, возьмешь и всё поганым расскажешь про нас. Ты же теперь меня в лицо видел! Разговаривал со мной. Почти подружился. Да-а, не хорошо. Получатся, мы тебе поверим — отпустим! А ты, с нами — вона как — не по-людски. — Нет уж уволь, родимый, так не пойдет! Надо тебе и язык отрезать. Так, быстро открывай роток. Высовывай, я тебе его мигом — чик и отрежу. Дед аккуратно, с крестьянской основательностью, начал тыкать кончиком ножа в кляп несчастного. Тряпка поддалась и начала медленно выскальзывать изо рта Дрю.

Пленник, испугавшись приближающейся пытки, стал извиваться и громко мычать на всю каюту.

Истязатель встал с пола и с удивлением посмотрел на несчастного. — Ух, ты, плешивое худородье! — Дед матюгнулся. — Верно, сказываешь — хоть и рот закрыт! — Он по-своему истолковал потуги несчастного освободиться от кляпа. — Надо тебе ещё и ноженьки отрубить. А зачем, тебе, вообще бежать к нашим ворогам? Нечего бегать — баловство всё это. Будешь спокойно лежать, тут. И нам хорошо и тебе удовольствие. А если найдут тебя? Тогда, ты, уже ничего не сможешь — не сказать, не показать! И ног — у тебя нет…

Дверь в каюту открылась. Воин в кольчуге волоком втащил второго часового внутрь помещения. Несчастный «Хромой пес» был без сознания. Вошедший небрежно бросил его на пол — как куль с мукой.

— Силантий, тише надо работать! — рыжий паренёк обратился к неизвестному в доспехах командным тоном. Он был сильно недоволен. — Шумишь — как медведь! Поди, весь корабль распугал? Что, там? Докладывай.

— Часовых было двое. Один на носу судна, другой на корме. Внизу на пушечной палубе семь человек. Сидят, пьют вино, горланят песни. Выпили много. Трое из них уже спят. Оставшихся пузотеров можно брать голыми руками. Почти ничего не соображают. Да… и ещё — один убег. До ветру ходил. Я, было, сунулся за ним, а он уже локтей двадцать как гребет в сторону острова. Думаю, скоро там будет.