Мысль, внезапно пришедшая ему в голову, настолько поразительная и настолько опасная, заставила забыть обо всем, даже не заметил, как летчик предсмертно дернулся в агонии. Но этот всхлип уходящей души вернул его к действительности. Он взглянул в глаза парня, годящегося ему в сыновья, уже с застывшим взглядом, и, прикоснувшись пальцами, осторожно закрыл веки. Затем чуть прикоснулся губами к еще теплому лбу и рывком встал.

– Так, значит, решили идти на Ленинград кружной дорогой, через Тарту и Нарву. Или это… Нет, не выйдет! Кровью у нас умоетесь, вспомните, что под Нарвой и Псковом мы вас в восемнадцатом году остановили, и здесь тоже остановим.

Аврамов говорил в задумчивости, про себя, но краем глаза заметил, как напряженно слушают стоящие рядом командиры и матросы.

– Алексей Михайлович, напишите представление незамедлительно, и в штаб КБФ передать без промедления – экипаж к орденам Боевого Красного Знамени! Посмертно… Чрезвычайно важные сведения! Помогите!

Последнее слово было обращено к матросам, без их помощи он бы не смог перебраться на высокий борт «Иссы». Те, не мешкая, подхватили его и чуть ли не на вытянутых руках передали на флагман, где командующего бережно, будто драгоценное стекло, приняли другие краснофлотцы. Аврамов вытянулся по стойке «смирно», отдавая дань погибшим летчикам, рядом с ним с обнаженными головами застыли моряки. Затем Николай Юрьевич взял протянутую ему капитаном фуражку и надел ее.

– Планшет с картою и документы летчиков ко мне в каюту, – коротко приказал он Осипову. – Идем в Псков полным ходом! Отставить! Где ходит «Шустрый»?!

Все катера флотилии имели номера, наименования полагались только боевым кораблям и вспомогательным судам Чудской флотилии, состоящим из мобилизованных пароходов и буксиров, спешно вооруженным за неделю в мастерских Пскова и Гдова. Однако Аврамов, памятуя о прошлом, понимал, что «номерные имена» не в «обороте» у моряков во все времена, а потому разрешил использовать прилагательные, соотносясь с буквой типа катера. И появились «Шустрый», «Шумный», «Расторопный», «Резвый» и многие другие, числом в полтора десятка.

– Уже на подходе, товарищ капитан первого ранга. – Начальник штаба показал на приближающийся катер, до которого было едва полмили, минута хода, не больше. И действительно, бывший торпедный, а ныне посыльный катер вскоре подошел к борту канонерки. За рубкой виднелась груда белого шелка парашюта, а рядом, с таким же по цвету лицом сидел пилот сбитого истребителя, уже связанный по рукам и ногам и подпираемый плечами двух не слабых на вид курсантов.