Было и пятое, и двадцать пятое.

В том, что бунт рабов развивается не по сценарию, Лопухин не видел ничего удивительного и пока что ничего печального. Сценарий ведь не догма. Ясно, что придется менять его на ходу. Лично для себя граф наметил роль координатора и одновременно командира пятого, самого многочисленного отряда. Отряд этот предполагалось скомплектовать из иностранных подданных, число которых в шахте просто-напросто превосходило число россиян. Много было ирландцев, французов, немцев, шведов, датчан, попадались испанцы, итальянцы, греки и даже турки. Отряд обещал получиться самый многочисленный и самый неуправляемый. Лопухин намеревался выделить в нем боевое ядро и использовать его как резерв для мгновенной помощи той из четырех штурмовых групп, которая будет в том наиболее нуждаться.

Вышел не пшик – вышел такой взрыв, что собирай только пух. Вся предварительная подготовка пошла насмарку. Положим, той подготовки было всего ничего, однако кто же не надеется на лучшее, даже готовясь заранее к худшему? Вот почему Лопухин был огорчен, но не обескуражен.

В шахте царил дикий хаос – без порядка, без команды. Где-то, блокированные в тупиковых штольнях, еще продолжали отстреливаться охранники и надсмотрщики, где-то восставшие, дорвавшись утолить жажду мщения, чинили расправу над дико вопящими палачами, где-то блуждали разрозненные группы, потерявшие направление в этом колоссальном подземном муравейнике, и происходили неизбежные в суматохе перестрелки между своими, и падали убитые, и хрипели умирающие, но в дикой сутолоке и кровавой бестолковщине только слепой не отметил бы общий вектор движения вооруженных и безоружных рабов: к главному стволу – и наверх!

Какая уж тут разбивка на боевые группы! К главному стволу было не подобраться – все проходы забила беснующаяся толпа. Две клети – одна для угля, другая для людей, – приводимые в движение старой паровой машиной, снятой с какого-то корабля, не справились бы с работой и за час. Даже при абсолютной дисциплине. Где ж она, абсолютная-то? Как только опускалась клеть, вокруг нее начиналась драка. Давка, вопли, бессмысленная пальба, иноземные проклятия пополам с русским матом.

Кончиться это могло только одним: обрывом цепи и падением перегруженной сверх всякой меры клети на дно шахты.

Отпадает.

Были еще два ствола, диаметром поменьше, через которые «верхние» вытягивали уголь в бадьях, крутя обыкновенный ворот. Но и там, надо полагать, картина была та же.

Что еще?

Вентиляционные отдушины? Тесно и не за что уцепиться. Отпадает.