Усадив гостей, мы с Колей поинтересовались, чего такого нам подарили. Выяснилось, что принц стал обладателем кубка литра на два, сделанного из венецианского стекла и богато украшенного золотым орнаментом.

— Будет из чего поить де Тасьена, — шепнул мне младший Баринов.

Меня же осчастливили перстнем с каким-то зеленым камнем.

В ответ мы с подобающей торжественностью вручили дожу невероятной ценности подарок. Пусть ему, скупердяю, станет стыдно за свои грошовые презенты! Под звуки австралийского гимна, в качестве которого как-то сам собой прижился марш «Прощание славянки», господину Сильвестро Вальеру была преподнесена алюминиевая пластина сто на сто тридцать миллиметров при толщине восемь, обильно утыканная отходами нашего ювелирного производства, ограненными учениками Мерсье. На ней был выфрезерован парадный портрет императора Ильи Первого.

Кстати, и дож и сенаторы, уяснив, кому и как предлагается рассаживаться за обедом, сделали вид, что ничего другого и не ожидали. Сенаторы с непроницаемыми лицами сидели у стенки, а дож до самого десерта болтал исключительно на кулинарные темы. Может, ему от меня тоже в общем-то ничего не надо, как и мне от него, и сейчас он просто выполняет очередную скучную обязанность?

Однако, когда в его утробе исчезла последняя капля компота, визитер заявил:

— Ваше высочество, ваша светлость, великодушно прошу меня извинить. Однако в мире существует много довольно неприятных вещей, которые тем не менее требуют к себе постоянного внимания. В силу каковых причин я не могу обойти молчанием войну, которую сейчас с напряжением всех сил ведет Венеция.

Меня так и подмывало сказать ему, что ведомая хоть с каким-нибудь напряжением сил война выглядит совершенно иначе, но я только пожал плечами:

— Да, это не очень приятно, мир лично мне нравится больше.

— Вот именно! — воодушевился дож. — Но не всякий, а только такой, который будет способствовать дальнейшему процветанию государства. Если же это невозможно, то, увы, единственным выходом является продолжение войны.

Так, подумал я, сейчас он начнет уговаривать меня употребить все свое влияние на Петра, чтобы тот с пониманием отнесся к тому, что союзники по Священной лиге того и гляди заключат за его спиной сепаратный мир. Однако ошибся: дож повел речь почти в прямо противоположном направлении. Он просветил меня, что для Петра достигнутые результаты войны являются совершенно недостаточными, ибо, пока Керчь в руках турок, взятие Азова не дает практически никаких бонусов. Но зато способствует повышенным расходам на его оборону, ибо турки не смирились с потерей этой крепости. А дальше я услышал, что Венеция с одобрением относится к борьбе, которую молодой русский царь ведет против басурман, и готова оказывать ему посильную помощь. Но поймите меня правильно, заявила эта хитрая рожа, совершенно неофициальную.