— …

— Значит, Великая Отечественная Война пойдёт по какому-то другому сценарию!

— …

— Значит… Что молчишь, Саня? Ты меня слышишь?

— Слышу, Шеф…,- глухо ответил тот.

Придя в себя Спец, как-то по-детски — очень восторженно-восхищённо, воскликнул:

— Какой же ты всё-таки редкопакостный подонок, Шеф!

— Я знаю… Прощаться будем?

— Иди, отсюда — пока я в тебя не плюнул!

Я, пожал плечами:

— Как хочешь… Тогда я пошёл, а ты… Долго, с этим «делом» не тяни.

Уже выходя, я обернулся и, в последний раз, посмотрел на него — на живого:

— Времени у тебя — до двух часов ночи.

Вслед мне полетел какой-то предмет со стола — но, Спец, явно был не в форме и, не попал…

Выйдя из особнячка, я приостановился у стоящего у входа «Каймана» с тонированными стёклами — писк последней автомобильной моды и, негромко сказал в приоткрывшееся окошко:

— Если, ничего не услышите — ровно в два начинайте.

И, «ковыляя» на полусогнутых, пошёл вдоль улицы туда, где меня ждал мой личный автомобиль…

Троцкий и его ближайшие сподвижники — под давлением неопровержимых улик признались в совершённым преступлениях и приговором военного трибунала были приговорены к «высшей мере социальной защиты» — к расстрелу.

«Большая Чистка» продолжалась почти два года — от Москвы, до самых до окраин. Всего было арестовано свыше двадцати тысяч человек — в основном, партийных функционеров. Из них около двух тысяч было расстреляно, порядка десяти тысяч получили различные срока заключения.

Через три дня гроб с телом Спеца привезли в Солнечногорск. Две недели он простоял в пресс-конференц-зале Замка с настежь открытыми окнами и дверьми — чтоб, любой желающий мог проститься с народным героем. На это время, Солнечногорск, даже стал временно «столицей» — прилетал, САМ(!!!) Сталин, всё ЦК и Политбюро в полном составе, высшие военные чины и, руководители или послы некоторых дружеских государств.