Лейтенант лежит посреди открытой площади, пытаясь спрятаться за телами. К нему подползает уцелевший боец.

– Что делать будем? – заикаясь от испуга, спрашивает он.

– Не трусь, Пряхин. Труса первого пуля находит. Слышишь? Выберемся.

Позади них раздается звон выбиваемых стекол, затем выстрелы. Это его бойцы открывают огонь из окон.

– Товарищ лейтенант, – слышится крик сержанта Семенова, – вы живы?

– Живы, – кричит Гавриков, – прикройте нас, попробуем прорваться.

– Давайте, те с пулеметом, вроде, отошли, мы вас прикроем.

Из окон раздаются винтовочные выстрелы.

– Давай, – командует Гавриков, и сам вскакивает на ноги и быстро, в несколько шагов, достигает распахнутой двери, вбегает в какой-то темный коридор и сворачивает за угол. Тут он слышит свист пули, ударившейся в стенку рядом. Лейтенант находит лестницу и бежит на второй этаж, на звук выстрелов. В большой комнате с тремя выходящими во двор окнами прячутся сержант Семенов и еще трое бойцов. В комнате стоят столы, на столах и на полу лежат какие-то бумаги. Гавриков, пригнувшись, добирается до Семенова, встает у окна и осторожно выглядывает во двор. Но ничего не видит.

– Что происходит? – спрашивает он у сержанта.

– Не знаю, товарищ лейтенант, – отвечает тот, – в засаду попали. Только кто это, поляки или немцы? Они по вам вон из того сарая стреляли. Потом, вроде, сразу убежали. Там везде стрельба, но что происходит, отсюда не видно. Но раз стреляют, значит, наши живы.

– Где твои люди?

– Кроме тех, что здесь, двое в соседней комнате, еще двоих я отправил к окнам на ту сторону, чтоб сзади не обошли. Один коридор у нас за спиной охраняет, тоже на всякий случай. Одного я отправил на чердак проверить и посмотреть сверху.

– Что с Пряхиным, почему он за мной не побежал? Видно его?

– Видно. Как же не видать. Вон он. Вы-то быстро бежали, а он замешкался, вот и получил пулю. Вроде, наповал.

Длинная пулеметная очередь рубит по окнам, по стенам ударяют пули, отбивая штукатурку. Лейтенант прижимается к стене.

– Все целы? – кричит он.

– Целы, товарищ лейтенант.

– Никак, стрельба-то стихла. Наших больше не слышно, товарищ лейтенант, – произносит сержант. – Если наших всех положили, то не иначе как за нас сейчас примутся. Они, видать, пулемет где-то повыше приспособили, теперь вся комната простреливается.

– Ничего, стены толстые, их из пушки только можно пробить.