Это было для меня катастрофой. Алла была той единственной, кого я с некоторых пор считал своим другом, который знает все мои недостатки и относится к ним снисходительно, который просто принимает меня таким, какой я есть. Впрочем, она и сейчас осталась моим другом, несмотря на то, что, может быть, мы с ней никогда больше не увидимся. Но мне от этого не легче. Ведь в глубине души я лелеял мысль, что у нас с ней что-нибудь получится… Кроме того, что она относилась ко мне с дружеским теплом, она ужасно заводила меня. Я часто позволял себе помечтать, что в один прекрасный день ЭТО случится… Я представлял, как она заходит в мою каюту, когда я сижу, уткнувшись в бумаги, присаживается рядом, и, как бы невзначай, кладет руку мне на плечо, слегка прижимаясь своей великолепной, скрытой за пушистым свитером, грудью. Меня обдает запахом женщины и горячая волна поднимается во мне, заполняя разум тягучей сладостной волной… Я чувствую ее губы возле самого своего уха… Я медленно разворачиваюсь к ней и вижу прямо перед собой ее широко распахнутые глаза, в которых горит желание, в которых явственно читается: «Ну, давай же наконец, дурачок, я хочу тебя!» И я, дрожа от страсти, весь объятый ее дурманящим теплом, принимаюсь жадно целовать ее губы, что доверчиво тянутся мне навстречу… Мы заваливаемся на койку, лихорадочно сдирая друг с друга одежду. И вот она лежит передо мной, вся обнаженная и невозможно прекрасная, с сияющими глазами и разметавшимися по подушке огненными волосами. Ее губы жарко шепчут слова страсти…

Почему-то я был почти уверен, что все так и будет. Мне казалось, что она слегка заигрывает со мной. Может быть, она ждала решительных действий с моей стороны? Теперь я этого уже никогда не узнаю. Каждый раз проклятая робость мешала мне действовать с напором. Неожиданно в голове возникала навязчивая мысль: «А что, если мне это только кажется, что она флиртует? Ведь я некрасив, немужественен, я не нравлюсь женщинам. Просто она добрая и ей меня жалко… Что, если она с ужасом и отвращением отпрянет от меня?»

Но теперь что толку сожалеть… Я, конечно, не мог скрыть своего шока, когда она сообщила мне о своем отъезде. Ведь я еще питал надежду… Весь мой «новый» мир вдруг рухнул, осыпавшись осколками на пепелище моей страсти. «Ради чего тогда все это? – раскаленной стрелой пронеслось в моей голове. – А может, пусть оно горит все синим пламенем? Она меня спасла тогда, она же меня и уничтожила сейчас… Изнасиловать ее прямо сейчас, унизить, и пусть потом меня убивают, мне все равно, ведь жизнь дерьмо, и никогда мне из него не выбраться…» Но я сделал над собой неимоверное усилие, и, кажется, она догадалась, чего мне это стоило. Через секунду я устыдился своих мыслей. Нет, все же тот неуравновешенный эгоист, которым я был раньше и который нынче все еще отчасти присутствует во мне, подает голос все реже и реже, и мне практически всегда удается его угомонить. Надеюсь, это было его последнее выступление… Я любезно пожелал Алле Викторовне счастья, хороня навеки свою эротическую мечту.