И, боже мой, я теперь никогда не увижу свою любимую жену Галюшу. Меня аж в пот прошибло, как она там будет без меня теперь жить. Она ведь привыкла, что я хожу по магазинам и часто готовлю обед, потому что ей и так хватает работы. Тут и уборка квартиры, и пригляд за внучкой Сашенькой, ведь она так часто простужается, а её родителям надо работать, вот они и просят бабулю посидеть с внучкой. А посидеть, это только так говорится, а на самом деле с ней надо целый день играть и ухаживать за ней. Вот такая у нас внучка.

Ну ладно, об этом потом поразмыслим, а сейчас надо идти в дом провентилировать обстановку. Иду по дорожке и чувствую, что ноги не болят и походка моя уверенная и лёгкая. Хорошо-то как. Поднимаюсь по ступенькам на террасу, открытая у нас терраса, не застеклённая, скриплю дверью в сени и открываю, обитую дерматином дверь на кухню.

Ну вот.

На кухне моя бабуля, что то делает у своего стола. Живая, значит 1974 год ещё не наступил, ведь она умерла в январе 1974 года. Сразу задаю ей вопрос на засыпку.

— Бабуль, а какой сёдня день?

— Так ведь суббота, внучек.

— Ну это понятно, а месяц то какой?

— Ты что, думаешь я из ума выжила, что ли?

— Да нет, это у меня с памятью, что то не так. Ну так, какой?

— Июнь.

— Год то какой?

— Ты, часом не заболел, внучек?

У меня начинает кончаться терпение.

— Да не заболел, не заболел, просто забыл. Ну так ты скажешь или мне у мамани спросить?.

— 1972-й, доволен?

— Ну вот, слава богу, а то так много слов на простой вопрос.

Вот такая у меня бабушка, просто так к ней на хромой козе не подъедешь, особый подход нужен.

Прохожу в зал и вспоминаю, что на стенке, нет на стене, а то в наше время стенкой называется мебель, должен висеть отрывной календарь, который называется, численник.

Смотрю, 17 июня 1972 год, суббота.