Вот этот продвинутый античный уровень, на котором застыл имперский Рим, и который не успела, если вообще задавалась такой целью, развить Византия, мы как раз и внедрили у себя. Спалить его перед римлянами не страшно, потому как один же хрен они к нему и сами придут, а то, что основной парус у нас пониже общепринятой классики, а дополнительные — повыше, так это в пределах индивидуальных вариаций, и на это ещё не всякий внимание обратит. Ну, заметят в Гадесе или в Тингисе, даже и сообразят, для чего это — так выигрыш не настолько велик, чтобы фанатично перенимать и совершенствовать дальше уже самим. Вот уже дальнейшую эволюцию низенького треугольника в трапецию палить перед будущими "тоже типа римлянами" западно-финикийского разлива не стоит, но к этому мы ещё и не пришли — нам бы на треугольнике хотя бы для начала мореманов натренировать. Поначалу-то ведь и с ним-то на верхотуре работать боязно…

Повреждение наскочившего на камень судна, как я уже упоминал, на пробоину не тянуло, но пара треснувших досок обшивки в идеале требовала замены. Ну, в смысле, можно на крайняк выправить, да смолой хорошенько замазать, и если очень повезёт, то и до Горгад дотянуть можно. Но стоит ли рассчитывать на большое везение? Судьба — она ж такая стерва, что только доверься ей — подлянку устроит щедрую, от всей своей широкой души. Поэтому если есть возможность не латать, а заменить, то лучше заменить, пускай это и труднее. Пара досок — не десяток, запасные есть из такого же просушенного кедра, так что даже местной древесины не нужно. Местная древесина колонистам понадобится, потому как хоть мы и оставляем им одно из двух малых одномачтовых судов, не хватит им его на все их нужды. Пара-тройка хороших рыбацких лодок им тут тоже понадобится наверняка, и вот их уже им самим из местного сырья придётся строить.

Даже Володя помнит из школьного курса географии, что южная оконечность Африки находится в субтропическом поясе. Я помню даже несколько больше — что запад этой полосы, на котором мы и находимся, характеризуется средиземноморским климатом и вечнозелёными жестколиственными лесами средиземноморского типа. Но название это условное, означающее лишь климатическое сходство, а породы растительности здесь ни разу не средиземноморские, а свои, сугубо местные — всё-таки здесь Южное полушарие, а не Северное, так что ни сосен, ни дубов, ни можжевельника, ни оливы здесь не водится.

В смысле, нормальной оливы, то бишь дикого предка культурной европейской. На севере Африки она растёт, в горах и вблизи экватора растёт, Наташка говорила, что и на склонах Килиманджаро встречается, а вот до юга Африки так и не добралась. Но раз уж климат здесь подходящий, то будут здесь прекрасно расти и нормальная культурная олива, и каменный дуб, и пробковый, и кустарниковый — всё, что посадим из привычной нам средиземноморской растительности, вполне здесь приживётся. За оливу же во всяком случае можно ручаться, потому как хоть и нет здесь той средиземноморской, есть вместо неё своя. Олива лавролистная, она же — "железное дерево", потому как твёрже и тяжелее ейной древесины здесь больше никакой не найти. В тропиках — вполне возможно, даже наверняка, но то в тропиках, а здесь, вдали от них, и эта олива — вполне себе "железная". По наташкиным данным она даже термитов практически не боится, что в термитоопасной местности качество уж всяко не из последних. Есть здесь ещё несколько то ли видов, то ли подвидов ногоплодника или подокарпуса, называемого ещё жёлтым деревом, который с виду к хвойным хрен причислишь, потому как хвои-то как раз привычного нам вида, то бишь колючек, у него и нет, а вместо них листья как листья, но относятся эти виды таки к хвойным. Вот как раз та олива железнодревесная, да два вида подокарпусов, хвойников этих неправильных желтодревесных, и составляют самый верхний чисто древесный ярус тутошних "тоже типа средиземноморских" лесов. Метров десять в высоту, редко какое до пятнадцати вымахает, а ниже их всевозможные кустарники, да лианы.