В ответ Данила только хэкнул, хотя внутри понимал, что уже согласен пойти на службу к молодому князю. Потому как самому интересно стало. Потому как мечтания юности вдруг сбываться стали. А значит и верно, придётся вещи собирать в дальнюю дорогу. Ну да Москва чай не Студёное море, выживем.

* * *

На улице Рогатица, что пролегла на Торговой стороне Великого Новгорода, раскинулся большой двор, обнесённый высоким тыном с башенкой над воротами. А за тыном на каменном фундаменте вознёсся двухэтажный кирпичный дом, окружённый садом.

Ярким осенним днём, когда жара ещё напоминала об ушедшем лете, а пожелтевший лист, опавший на мощёную колодами дорожку, уже говорил о другом, в светлой горнице на втором этаже сидели разодетые в дорогие одежды двое немолодых уже мужчин. Хоть и выглядели они по-разному, но были чем-то неуловимо похожи, потому как оба были родными братьями.

Владимир и Василий Таракановы были сыновьями московского гостя Никиты Тараканова, что переселился в Новгород аккурат после его присоединения к Московскому княжеству. Таракановы очень быстро стали влиятельной и успешной торговой династией Новгорода, охотно вкладывавшей средства в городское благоустройство и храмовое строительство. Владели они и обширными землями в новгородчине с которых получали доходом и деньги, и хлеб, и белок, и сыры, и пятки льна. Присматривались к далёкому Каргопольскому уезду, где конкурирующий с ними Ивашка Елизаров держал свои вотчины. В том полурусском, далёком от Новгорода и важных дорог районе находились богатые железные и рыбные угодья, пропустить которые мимо своих рук братьям-купцам было просто невмоготу. Знали их и в Москве. Совсем недавно по прямому указу государя Владимир Тараканов руководил постройкой новой крепости в Ивангороде.

Вообще братья в той истории, что здесь помнил только Андрей, были довольно-таки хорошими купцами. Смелыми, предприимчивыми и в чём-то очень дальновидными. Ведь это именно их корабль первым в 1517 году достиг Копенгагена, а десяток лет спустя и Антверпена. Но всё же, по сути своей, были они, как и большинство торговых гостей русских, простыми перекупами, создав свой капитал по принципу подешевле купить, подороже продать. Может потому их династии и прекращались так быстро: век, от силы полтора, а потом раззор и запустение. Ладно, Таракановы окончательно надорвались в ужасный год новгородской опричнины, и даже их дом отошёл под кабак, но другие-то? Саларевы, Елизаровы, Сырковы, Боровитиновы, Урвихвост, а в следующем столетии Шорин, Гусев. На их фоне Строгановы, с их тягой к промышленности и промыслам прошли через всю историю Империи, с 1517 по 1917 как какое-то разительное исключение, подчёркивающее правило. А ведь у Таракановых было всё: и благорасположение государей, и огромные капиталы и большие вотчины (не сравнить, конечно, со строгановской, но ведь их отец был богатым человеком уже в 1470 году, а Аника в 1517 только-только первые солеварницы покупал). Но они так и просидели на купле-продаже до самого конца. Андрей, размышляя над сим феноменом, даже начинал думать, что Аника тоже из попаданцев, потому как мыслил слегка по иному, чем большинство видных купцов, да и промышленников нынешнего времени. И именно он определил путь развития семьи на века вперёд.