Пока одни осматривали трюмы, плотники вовсю чинили порушенный такелаж. Андрей поначалу хотел просто утопить трофей, но потом передумал. Кораблик выглядел довольно новым, да и сделан был по двойной технологии: когда днище положено вгладь, а надводный борт в накрой, так что ходок из него выходил приличный. За лодьёй или там бусой с шитиком вряд ли угонится, но вот всякие там когги да хольки от него не уйдут. Да и трюм у судёнышка был вместительный, ластов на сто, так что вполне можно будет для флота Компании использовать. Выйдет дешевле, чем новую лодью строить.

С рухнувшей-же грот-стеньгой решили не заморачиваться. В конце-концов не фок-мачту потеряли. Это без неё, по законам аэро- и гидродинамики, парусник теряет управляемость. А тут просто поменяли порванные фок и грот, и судно готово совершить переход до Ивангорода, благо погода стояла тихая. Так что потихоньку добраться можно, а там видно будет, что с трофеем делать.

Глава 43

Глава 43

Глядя на застывший в затоне когг, Викол слушал своего нанимателя и хмурил брови. Его опять отрывали от интересных дел ради мелочей. Хотя мнение своё он изменил быстро: идеи, высказываемые князем, как всегда выглядели оригинальными. Тот предлагал заменить привычный латинский парус на бизань-мачте на уже опробованный гафель и дополнительно добавить прямой крюйсель, как это сделано будет на бригах в более позднюю эпоху (о последнем, разумеется, мастер не догадывался, считая, что всё высказанное князь придумывает сам). То есть плёвое дело опять на глазах превращалось в интересный эксперимент. А ведь ещё надо было подремонтировать и дооснастить "Пенителя морей", которого после долгих споров всё же решено было считать лодьёй.

- В общем, работай, мастер, - так закончил князь свой инструктаж.

Ему же, пока все будут заняты работой, предстояло смотаться в Новгород и обратно. Ведь ныне все условия для получения каперского свидетельства были им выполнены. Грамота короля Сигизмунда, разрешавшего своим морякам захватывать в море русские суда, лежала в шкатулке, пленный помощник каперского капитана сидел в подполе, временно превращённом в тюрьму. Оставалось лишь всё это представить пред очи наместника и можно будет смело открывать новую страницу в истории России.

А вот новгородский наместник последнее время слишком часто подвергался приступам раздражения. И виной тому были челобитные, посыпавшиеся ему от купцов, словно из рога изобилия. Толстосумы, продолжая ябедничать друг на друга и жалится на взятки дьяков и целовальников, вдруг разом взвыли от беспредела, творившегося на морских путях. И без того ранее на море не счесть было опасностей, но в этом году словно специально кто устроил охоту на русские суда. Впрочем, памятуя разговоры с племянником, Василий Васильевич догадывался, кто изволил шалить в водах Котлинского залива, но что делать придумать не мог. Ну не посылать же и впрямь ореховские лодьи в море, как про то племяш говаривал.