Ученики "замотивированные" угрозой еженедельной субботней порки за неуспеваемость, впитывали в себя знания в меру своего разумения. А поскольку разумение у каждого было своё, то вскоре каждый отряд поделился ещё и на способных и тех, кто частенько гостил на конюшне.

Пока дело касалось письма и чтения, больших вопросов не возникало: тут дело для учителей было привычное. Но уже с математикой начинались проблемы. Когда дело дошло до арабских цифр и умения с ними работать. В общем, вопросов было много, и решать их было нужно. А ещё нужно было вырастить своих учителей. И вот для этой цели князем были "придуманы" дни самообучения, когда ученики вели уроки для своих же товарищей. Так искали тех, кто умел не просто вызубрить и рассказать, а тех, кто мог донести полученные знания до аудитории, растолковать их, то есть способных к обучительству. И Андрей очень сильно надеялся, что лет через пять система выстрелит, позволив ему идти дальше. Ну и, разумеется, поиски "свободных" учителей тоже не прекращались.

И если школа более-менее работала, то вот работы на заводе оставили у Андрея двоякое впечатление. Все пожелания по созданию тачки были местными похерены и земляные работы на пруду велись по старинке. Правда, выполнили их в полном объёме, так что и выговаривать Игнату было, в общем-то, не за что. Он же не велел именно тачку построить, а яму для пруда вырыли, убрав землю до самого скального основания (как и в другой реальности). И не просто вырыли, а и укрепили, чтоб не размывало берег. И плотину соорудили прочную, даром что ли тут у него работали лучшие розмыслы из Пскова, которых помог нанять всё тот же дьяк Мисюрь-Мунехин. По весне наполнят пруд водой, и завод заработает в полную мощность. Так что завод у него будет.

А вот про пушки и говорить не хочется.

Тут нужно брать плётку и вставать над мастерами. И не потому что они неучи, а по тому, что технологии были такие. На основе одной формы, изготовленной для отливки, можно было отлить одно-единственное орудие и то на его изготовление обычно уходило уйма времени. К тому же оружейники не знали стандарта и никогда не повторяли не только чужие образцы, но и свои собственные. Готовые орудия отличались не только внешним убранством - практически все их боевые и технические характеристики зависели от воли и знаний мастера. По собственному усмотрению он назначал длину, толщину, калибр орудия, его наружные очертания и, разумеется, характер декора. А ему это надо? Конечно же, нет! Андрею нужны были не произведения искусства, на каждое из которых надо везти свои припасы, а как можно более одинаковые стволы. Понятно, что при том развитии метрологии, что была в его распоряжении, идеального однообразия не получить, но максимально возможное подобие просто требовалось.